Олег среагировал быстрее, оказавшись за моей спиной. Из-под земли, в том месте, где мы только что стояли, проломив корку льда, выскочили высокие, в мой рост, острые сосульки. Ловушка! Я выхватил меч из ножен и перерубил ледяные копья.
Земля на той стороне поляны вспучилась холмом и лопнула, разбросав в стороны осколки льда и сдвинув в сторону камень. Нечто белое и бесформенное выползало на поверхность. На поляне закружился ветер, наполненный снегом и острым льдом.
– Это ледяной демон! – закричал я, защищая лицо от болезненных уколов.
Олег бросил огненный шар, но сгусток пламени не долетел до цели, его поглотил холодный ветер. Демон открыл пасть, наполненную зубами-сосульками. Илва упала на четвереньки. Миг – и возле меня стояла черная волчица, поскуливающая от страха. Она боялась, но рвалась в бой.
Вокруг нас зимний ветер закружил хоровод из снега и льда. Тело сковало холодом, будто на морозе окатили ведром воды. Стало трудно дышать. Олег хватал воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Волчица жалась к его ногам.
Я помню, как Лотар кормил своего питомца, забрасывая в банку мышат. Ледяной демон замораживал их дыханием, а потом пожирал, обессиленных, неподвижных, но еще живых. Сейчас хищник ждал на другом конце поляны, пока мы упадем без сознания. Не было сил уйти. Холод его дыхания все равно нас догонит.
Олег зажег на ладони огонек; сначала едва заметный, он разгорался все больше, но я видел, каких усилий это стоило моему другу. Меня коснулось тепло пламени, придало сил. Я опустил непослушную ладонь на рукоять меча, достал клинок из ножен. На металле тут же пробежали ледяные узоры.
– Будьте здесь, – сказал я, а может быть, лишь беззвучно пошевелил губами.
Облачко пара вырывалось у меня изо рта.
– Что? – спросил Олег.
– Останьтесь здесь, – уже тверже проговорил я, опустив ладонь на холку Волчицы. – Береги ее.
– Ты точно знаешь, что делаешь?
Огонь на руке Олега заколыхался, погас, но тут же снова вспыхнул.
– Да, – ответил я и, подняв меч, шагнул на поляну.
Шестая авентюра
Старый замок
Я шел сквозь ветер и колючую стену холода. Ледяные иголки впивались в кожу, оставляя на лице и руках кровоточащие царапины. Под ногами трещал лед. Главное было не споткнуться о торчащие пни – если упаду, вряд ли хватит сил подняться. Видимость закрывала ледяная мгла, и путь казался бесконечным. Я никогда не доберусь до цели. Демон получит свою добычу.
Я обернулся. Сквозь ледяной вихрь виднелись темные фигуры человека с горящим на ладони огоньком и волка. Показалось, что Олег опустился на колени. Огонь погас, но тут же вспыхнул у самой земли. Тогда я повернулся и продолжил путь. Пальцы на руках я не чувствовал, лишь видел, как крепко они сжимали рукоять меча.
Где-то впереди ждала раскрытая пасть чудовища. Я помню, как демон глотал предложенную алхимиком добычу.
«Посмотри, Игорь, забавное зрелище».
Лотар опускал мышь, держа ее за хвост, в банку с демоном. Шансов спастись у грызуна не было – обездвиженная холодом, мышь падала на дно прямо в открытую пасть маленького монстра. Лотар быстро захлопывал крышку и дышал на замерзшую ладонь.
«Никогда не надоедает на это смотреть, – пояснял алхимик, думая, что я разделяю его страсть. – О! Смотри, сейчас заглотнет».
Никогда не подозревал, что окажусь на месте несчастной мыши.
Я шел, и казалось, что мои тело и разум существовали отдельно друг от друга. Тело уже сдалось, но разум не хотел мириться с участью обреченного грызуна.
Я снова был десятилетним мальчишкой, который сбежал из родового замка. Мальчишка замерзал во льдах, пока его не подобрали ледяные кочевники. Их яранги защищали от холода. Внутри горели высушенные лепешки шестиногов, и едкий дым с непривычки щипал мальчишке глаза. Это была новая жизнь, пусть не такая, как раньше, но она позволяла существовать среди этих странных людей, чьи плоские круглые лица были покрыты морщинами, как трещинами весенний лед. Шаман племени собирался сделать мальчишку своим преемником.
«Тывоя жизнь, – говорил старый Крик-белой-птицы. – Она дывойная. Ты здесь и там. Ты со мыной и где-то далеко».
Крик-белой-птицы учил мальчишку слушать океан. Стоило лечь на расстеленную шкуру и опустить ухо к самому льду, как перед закрытыми глазами возникали русалки. На глубине, в черной пучине, они плавали, пели свои песни, охотились и спасались от кракенов. Если научиться понимать их речь, то можно узнать о многом: о том, что было, что будет и что могло бы быть, но уже никогда не случится.
