Я не знал, что думать. Пытался понять, что происходит. Я всю жизнь благоговел перед наукой. На что еще было надеяться умненькому мальчику в послевоенном рабочем поселке, если не на нее? Но что с ней случилось? Ведь это не Локтев, никому не неизвестный писатель. Поршнев и Валлон были учеными с мировыми именами. Почему наука все время проходила мимо ошеломлявших меня идей?
Или их опровергли? Но опровергнуть их нельзя так же, как нельзя доказать: никто никогда уже не узнает, что происходило семьдесят тысяч лет назад, можно лишь предполагать на основании некоторых косвенных данных. Мне кажется вполне достаточным соображение, что если предки человека жили в ритуальных иерархиях, то их внутривидовая агрессивность по Конраду Лоренцу должна была принимать форму стремления к доминированию, это положение дел сохраняется и по сей день, и поскольку стремление к доминированию осуществляется теми же способами, что любой другой вид агрессивности (петухи клюют, собаки кусают), то по нашему сегодняшнему стремлению кричать и говорить мы можем судить о предках человека. Возможно, я неправ. То есть Поршнев не прав. Но ведь уважаемый профессор просто никогда не слышал о Поршневе, уже сравнивавшим скелеты и гортани.
Если это так и если, как он сказал, исследователи не могут объяснить свое открытие, почему же простая идея Поршнева не пришла в голову кому-нибудь еще?
Может быть, и приходила, додумался я. Но уже началось другое время, восьмидесятые, девяностые, новый век. Кому-нибудь пришла — он, может быть, удовлетворенно хмыкнул, но публиковать не стал и выбросил из головы. Если принять приемлемые идеи Валлона и Поршнева, это потребует — страшно подумать — уточнения терминологии десятков наук. Ну что такое агрессивность? У каждой науки своя терминология. Юрист, психолог, физиолог, химик и социолог никогда не сговорятся друг с другом в определении слова агрессивность. Даже психологи между собой не договорятся. Но если не выработать общую терминологию, невозможна научная дискуссия. Куда проще создать в междисциплинарном пространстве новую науку и снимать урожай с собственного участка. Социобиология, социальная антропология, сравнительная археология и сравнительная антропология, никто никому не мешает, никаких дискуссий не требуется, мир поделен на территории, как это описывал у животных Конрад Лоренц. Может быть, и сексология уже разделилась на десяток наук. Если еще нет, то к тому идет.
Я всегда робел перед учеными, перед их уверенностью в себе, перед доброжелательной и снисходительной усмешкой, когда я воодушевлялся вычитанными из книг чужими мыслями. Они пожимали плечами: может быть, может быть, почему бы и нет… Или смеялись в лицо: ну сами посудите, вы же умный человек, ну опыляемые цветы красные и платья женщин красные, так что, мы произошли от растений? а животные не произошли от растений? почему же волки не красные в горошек и не желтые в полоску, а серые? У них, между прочим, есть лицевая ориентация, как у нас, но они находят друг друга по запаху, у них релизеры, настроенные на запах, а не на цвет. Между прочим, у человека уже обнаружены релизеры запахов. Да, представьте себе, мы влюбляемся, не подозревая, что, как звери, приговорены к избирательности этими самыми релизерами. Очень интересные работы сегодня ведутся, уйма публикаций — женщины и мужчины ищут спутника жизни по запаху, хе-хе, вот так-то, дорогой…
Кто я такой, чтобы спорить? Я и сам знаю, что все будет так, как они говорят. Своя рука владыка. Химики тончайшим анализом выделят компоненты, ради чистоты эксперимента изобретательно исключат все возможные ошибки и непредусмотренные влияния, компьютеры обработают богатый статистический материал, и будет «утечка информации» в глянцевые журналы, в желтую прессу, а то и в программу «Новостей» на каком-нибудь телеканале: «Ученые такого-то университета открыли тайну любви». Еще и таблетки создадут. Они этим гордятся.
Ну не то чтобы гордятся, им, в общем, все равно, но они завоевали себе право с легкой душой отмахиваться от науки, которая ищет истину. Хватит уже, говорят они, любой школьник может создавать теории, которые нельзя проверить, они давно оставили это, они — прагматики. Я сам слышал по телевизору, что ученые Хайфы открыли ген альтруизма. Они что, узнали каким-нибудь образом, что такое альтруизм и эгоизм? Конечно же нет, философия и психология наверняка их не интересовали, они были генетиками, изучили какой-нибудь ген, влияющий на психические установки, пригласили психологов с ближайшей кафедры, те, скорее всего, наспех составили какие-нибудь опросники, провели анкетирование…
