В 1884 году у Сары и Самуила родился сын, один из первых еврейских детей, появившихся на свет в этой части Галилеи после древних времен. С момента рождения Гидеон Аш должен был стать будущностью.
Со сменой столетий, вслед за ужасными массовыми погромами в России и Польше, новая порода евреев стала искать для себя путей в Палестину. Они прибывали из гетто организованными группами, крепко связанные идеей, что Палестину можно вернуть только ценой личных жертв и еврейского труда.
Переселившиеся отсюда арабы-землевладельцы были только рады сбагрить им по жесточайшим ценам бесполезные акры. В Изреельской Долине, в Галилее, на равнинах Шарона, в Аялонской Долине, на древнем береговом пути Виа-Марис десятки коллективных еврейских поселений, называемых киббуцами, взялись за работу, и снова в Палестине зазвучал чудесный голос весны. Заброшенная, безнадежная страна, чьи поля были опустошены и оставлены арабами и турками, теперь снова возвращалась к жизни. Гнилые малярийные болота, безжалостные скалы, пустыня и оголенная земля уступили место зеленым коврам, звучала энергия созидания, и миллионы деревьев поднялись там, где столетиями ничто не росло. Из Иерусалима извергался расцвет культуры и прогресса. К северу от древнего порта Яффо, на песчаных дюнах вырос новый еврейский город Тель-Авив, «Холм Весны».
Разрыв с прошлым вызвал перемены во всем. В киббуцах, где подошли так близко к полностью общественной жизни, как только можно было вообразить, возникла совершенно новая социальная концепция. Одно из новшеств состояло в том, что евреи способны защитить себя. Вначале маленький отряд еврейских всадников переходил от поселка к поселку, устраняя источники тревог. Это были стражи — «шомеры». Они взялись изучать язык, знали обычаи, а нередко и выглядели как арабы.
К 1900 году, с исполнением шестнадцати лет, Гидеон Аш, готовый воспринять новый еврейский идеализм, уже был среди шомеров, защищавших киббуцы и другие поселения в Галилее.
Впервые Гидеон произвел впечатление на бедуинов своим умением ездить верхом, и эту репутацию он всячески укреплял, регулярно побивая бедуинских чемпионов на гонках и соревнованиях. Относительные удобства Рош-Пины он оставил ради жизни в движении. В первые годы нового столетия Гидеон командовал странствующим отрядом из дюжины шомеров, который отправлялся вместе с пионерами основывать поселения, нередко в удаленных и уединенных местах, среди враждебного арабского и бедуинского населения. Шомеры находились там в первую решающую ночь, чтобы отразить неизбежное нападение арабов, а Гидеон оставался и дальше, чтобы организовать оборону. Он бесстрашно ездил среди арабов, стараясь подружиться с ними. Обеспечив безопасность поселка, он отправлялся к следующему.
Хотя Гидеон был вроде бы врагом, между ним и арабами, особенно бедуинами, росло взаимное уважение. Он видел в арабах потомков библейского народа. Часто, когда он в одиночестве ехал по Галилее, он ощущал себя как бы одним из Соломоновых полководцев, направлявшихся в ханаанскую деревню три тысячи лет назад. Чувствуя, что у него нет страха перед ними, многие арабы проявляли к нему странную лояльность. И в доме деревенского мухтара, и в палатке шейха голубоглазый всадник был как у себя дома.
Гидеон знал много арабских женщин. Конечно, это было опасно, но Гидеон был молод и дерзок, а главное, очень осмотрителен и сдержан. Пока ни один арабский мужчина никогда ничего не знал и не подозревал, у Гидеона был довольно большой контингент доброжелательниц среди женщин по всей Галилее.
Как могло это случиться? Тюрьмы ведь строят для людей, и лишь в немногих арабских деревнях не насчитывалось двух-трех человек, приговоренных обычно за кражу, контрабанду или поножовщину. Иногда дома оставалась жена нескольких месяцев беременности. Были и другие — вдовы или несчастные, кто не мог иметь детей. С ними не было опасно.
Где-нибудь возле деревни находилась пещера либо укрытие, куда Гидеон мог отправиться отдохнуть и где его вскоре «находили» подчас по дюжине раз в день. У него была молодая сила. Он редко когда уезжал не получив удовлетворения, а они редко когда не хихикали и внутренне улыбались, глядя уголком глаза на удаляющегося галопом Гидеона.
