Он чуть не пропустил поворот на поселок, пришлось тормозить и давать задний ход. На этом участке дорога становилась еще на порядок хуже, сплошные трещины и колдобины, и он почти вдвое снизил скорость, добираясь до более-менее освещенных мест. Впрочем, это мелочи. Куда неприятнее — неизвестная с охотничьим прищуром, наблюдающая издали за моими утренними пробежками наперегонки с косматой Ульфой…
Или все-таки Дагмар? Она же знает мой адрес. Я не приглашаю ее к себе, охраняя личную территорию, и что еще остается бедной девушке, кроме как приезжать тайком и подглядывать издалека?
Ладно. С Дагмар всегда можно поговорить. Объяснить, зашлифовать имеющиеся шероховатости, убрать заусеницы, вылезающие за просчитанные оптимальные рамки. Она поймет. Она из тех женщин, которые и сами хотят быть идеальными, подходить, соответствовать. Можно прямо сейчас позвонить, назначить на завтра в «Колесе»… нет, завтра же воскресенье. На ее воскресенья я не претендую.
Заезд к гаражу после длинного спуска круто поднимался под горку, и каждый раз Олег подумывал о том, что небольшой гололед — и машина не возьмет этого финального препятствия, как я сразу не предусмотрел? Подавляющее большинство гаражей пустовали, после кризиса мало кто остался на колесах, а тем более здесь, в глуши. Можно было выбрать любой; другое дело, хотелось поближе к дому. Поставил машину, вышел, подхватив барсетку-ноутбук, и зашагал по узкой улочке. Каких-то пару десятков метров, удобно.
Перед дверью он остановился, ища ключи. Было темно и тихо, слабая подсветка из-под занавесок соседских окон и приглушенный шум человеческих звуков под гул моря только подчеркивали тьму и тишину. Пустой дом, с этой стороны приземистый, одноэтажный, молча ждал хозяина. Все как всегда, сколько раз уже приходилось возвращаться поздно ночью, гораздо позже…
Свет.
Свет мерцал там, внутри, за кухней, в коридоре или в кабинете — отсюда не разберешь. Не люстра и даже не лампа, а что-то неверное, зыбкое, вроде свечи, ночника или, скажем, работающего монитора. Мелькнула мысль обогнуть дом и посмотреть с другой стороны: а смысл, там оно получится на втором этаже, разглядишь еще меньше… Грабители с фонариком?.. вызвать полицию?
Какого черта, это же мой дом!!!
Ключи наконец-то нащупались в кармане, почему-то в левом, почему-то в джинсах, а не в куртке. Вонзил ключ в замочную скважину сильно и точно, как нож под ребро, провернул гладко, без скрипа и скрежета.
Распахнул дверь и увидел темноту.
Спокойную темноту без чужого света или дыхания.
(за скобками)
Навстречу шла Оксана.
В руках у нее был букетик подснежников, сегодня все девчонки ходили с букетиками, одаренные оптом накануне женского праздника. Но в ее руках подснежники были живые, они кивали головками на каждом шагу, как будто соглашались на что-то веселое и хорошее.
Оксана сказала:
— Привет.
Первая!
— Привет, — отозвался Женька. — С наступающим.
Она улыбнулась:
— Спасибо.
Тогда он предложил:
— Пойдем гулять.
И даже не испугался собственной смелости. Она была естественной, как солнце и весенние цветы. «Я ничего не боюсь». Он, Женька, уже сделал не один и не два шага к свободе.
Оксана, конечно, поинтересовалась, куда, но вопрос ее вовсе не поставил его в тупик: следующие минут десять Женька вдохновенно расписывал предстоящий маршрут, причем делал это на ходу — ей и в голову не пришло, что можно не согласиться! Она была уже без шапки, золотистые волосы рассыпались по плечам бирюзового плаща и сверкали, сверкали!.. а подснежники одобрительно кивали в такт.
В парке под деревьями еще лежал снег, но в проталинах пробивалась трава, молодая, свободная, ярко-салатовая. На каждой скамейке целовались. По аллее навстречу прошел Гия, Женьку он не заметил, склонившись над смеющейся девчонкой с салатовой заколкой в черных волосах. Вообще было бы классно встретить кого-нибудь из своих, и чтобы прямо при Оксане обменяться с друзьями прикосновениями к плечу. А когда она удивится и спросит, загадочно улыбнуться, напустить туману, а потом, возможно, и рассказать…
А так — говорил о кино и книгах, о жизни в общаге и приколах зимней сессии, о собаках и автомобилях, о компьютерах и древней истории, а Оксана слушала, соглашалась, не соглашалась, перебивала, рассказывала что-то свое. И шла совсем рядом, их руки несколько раз черкнули одна о другую, и было бы, наверное, здорово взяться за руки, хотя кто ее знает, вдруг обидится, а если у него вспотеет ладонь, да и вообще, что они — парочка из детского сада?
