Гвардейский крейсер «Красный Кавказ» - страница 13

Из числа остальных одиннадцати крейсеров [21] новейшие – «Баян», «Паллада», «Адмирал Макаров» – представляют собой почти совершенное подобие крейсера «Баян», участвовавшего в минувшей войне. Проектированные и начатые постройкой во время войны, они не подвергались почти никаким изменениям по данным опыта этой войны, а потому мало и отличались от своего прототипа. Корма не забронирована, ход мал (21,0 узел), артиллерия, с точки зрения современных требований, слаба. Поэтому они отнесены к разряду небронированных крейсеров (легких). Водоизмещение их доходит до 7800 т, район действий – до 4000 миль при полном запасе угля 1100 тонн» [22].

Остальные крейсера в сборнике «Военные флоты» вообще не упомянуты, как окончательно устаревшие. Такая весьма критическая оценка крейсерского состава русского флота во многом способствовала правильному подходу к разработке тактико-технических заданий на проектирование новых линейных крейсеров и легких крейсеров, которые предполагалось построить по программам 1912-1916 гг.

Морской министр (1909-1911 гг.) контрадмирал С. А. Воеводский

Определяющими факторами при разработке кораблестроительных программ 1908-1916 гг. явились господствовавшая в то время военно-морская доктрина Мэхена и Коломба [23] , внешняя политика царизма, план предстоящей войны на море, новые тенденции в кораблестроении и военно-морской технике, наиболее отчетливо проявившиеся после русско-японской войны, а также мощность судостроительной базы и финансовые возможности России.

Пост морского министра с начала 1909 г. занимал свиты его величества контр-адмирал С. А. Воеводский. А. Н. Крылов, служивший тогда в министерстве в должности главного инспектора кораблестроения и председателя Морского технического комитета, дал ему далеко не лестную оценку. «К этому посту он не был подготовлен,- писал Алексей Николаевич,- технику морского дела знал плохо, схватить и оценить СУЩНОСТЬ дела не мог, легко поддавался наветам, верил городским слухам и сплетням, не умел ни заслужить доверия Государственной думы, ни дать ей надлежащий отпор, когда следовало. Ясно, что с этими качествами, несмотря на истинное джентльменство и корректность, он мало подходил к деловой должности морского министра, в особенности в то время, когда надо было спешно воссоздать флот» [24] Эта оценка С. А.

Воеводского не расходится и с характеристикой, которую дал ему известный государственный деятель России С. Ю. Витте. «Сам по себе он представлял скорее кавалергардского офицера, нежели моряка, продолжает С. Ю. Витте мысль А. Н. Крылова,- человек он почтенный, но в смысле деловом и в смысле таланта ничего собой не представляющий. Одним словом, он обладает всеми хорошими качествами, которые, тем не менее, нисколько не делают человека государственным деятелем и морским министром. Для всякого, кто столкнулся с Воеводским хотя раз в жизни и говорил с ним полчаса, было ясно, что это назначение не серьезное» [25].

Неспособность руководителя Морского министерства вести дела тормозила разработку судостроительных программ и восстановление флота, вызывала недовольство широких кругов общественности и прессы.

В 1911 г. с одобрения Государственной думы на пост морского министра вместо С. А. Воеводского был назначен вице-адмирал И. К. Григорович, Тот же С. Ю. Витте охарактеризовал его так: «Григорович пользуется большим расположением государя. Пока же носятся слухи, что он человек толковый, знающий, впрочем, достаточно переговорить несколько слов с Воеводским и Григоровичем, чтобы видеть разницу между тем и другим: второй человек серьезный, а первого серьезным человеком считать трудно» [26].

В результате удовлетворения требований Думы о смене министра и проведении инспекции ведомства между ней и Морским министерством установился мир, и начиная с 1911 г. все просьбы правительства о кредитах на строительство флота удовлетворялись, не встречая препятствий.

В первом представлении нового морского министра от 16 февраля 1911 г. была изложена просьба отпустить средства на достройку четырех линейных кораблей для Балтийского флота, заложенных по Малой судостроительной программе в 1909 г. В течение трех дней этот законопроект был рассмотрен Бюджетной комиссией при Государственной думе. 5 мая 1911 г. заключение этой комиссии уже поступило в Думу, не встретив никаких возражений по существу. Комиссия нашла нужным лишь указать в законопроекте сроки окончания постройки линкоров (1914 г.), а также определила общую сумму ассигнований с вычетом средств, уже затраченных на строительство кораблей