Гвардейцы в боях - страница 27
А чего только не было обнаружено в автомашинах и повозках! Оружие, боеприпасы, снаряжение, ящики с карманными советскими часами, мешки с советскими деньгами, битые и живые гуси, утки, куры, женская и детская одежда, одеяла — трудно все перечислить. Вот уж поистине только гитлеровская грабьармия могла дойти до такого!
— Ничего, мы еще посмотрим, что скажут эти любители гусятины да утятины насчет штыка русской винтовки, — говорили бойцы-гвардейцы.
А штык в руках советского солдата был и впрямь для фашистов малоприятным. Только в период с 6 по 17 декабря 1941 года 1-я гвардейская дивизия прошла с боями 116 километров, освободив свыше 300 населенных пунктов.
Поражение Елецко-Ливненской группировки противника способствовало успешному наступлению наших войск и разгрому немцев под Москвой. За успешные боевые действия, за доблесть и мужество, проявленные под Ельцом и Ливнами, наш 85-й полк был представлен к награждению орденом Красного Знамени.
13 декабря, выбив противника из Измалково, части нашей дивизии соединились с войсками 13-й армии, кольцо кружения немецкой группировки замкнулось. В этих боях на долю частей 5-го кавалерийского корпуса генерала Крюченкина выпала роль «наковальни», а роль «молота» досталась нам, первогвардейцам.
Пытаясь подбодрить своих вояк, немецкое командование сбрасывало окруженным войскам листовки: «Держитесь! Идем на помощь…» Но ни о какой помощи не могло быть и речи. Тогда фашистское командование пошло на последнюю попытку: собрав группировку из наиболее боеспособных частей под командованием генерала Кохенхаузена, оно послало ее на прорыв из совхоза «Россошанский» в направлении на Кривец. Части 5-го кавкорпуса эту группировку разбили наголову, а генерал Кохенхаузен был убит. В течение дня 15 декабря окруженные части противника рассекались на группы и последовательно уничтожались. Командование 34-го армейского, корпуса, бросив своих солдат, удрало на самолетах.
Так закончилась Елецко-Ливненская операция. Всего девять дней прошло с начала наступления, а как изменилась обстановка! Гудериан, разгромленный под Москвой, бежал, спасая остатки своей армии.
Положение северного крыла Юго-Западного фронта значительно улучшилось, оперативная группа очистила от фашистов 8 тысяч квадратных километров территории, освободила свыше 450 населенных пунктов, полностью разгромила 45-ю и 95-ю пехотные дивизии противника.
Но порой и в нашей дивизии не все шло хорошо. На войне можно всего ожидать. Так, например, по приказу командующего оперативной группой генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко наша дивизия после трудного марша 25 декабря вышла на рубеж Федоровка — Тургеневский — Крутое в готовности наступать на Вязовку. Вначале наступление развивалось успешно. Но во второй половине дня, кажется, 28 декабря, имея превосходство в танках и авиации, противник контратаковал и отбросил 331-й и 355-й полки и часть кавалерийских полков на 3–5 километров. И противник и наши части перешли к обороне. Лишь 85-й и 4-й Воронежский полки, успешно развивая наступление, к исходу 29 декабря продвинулись на 25–27 километров, вышли в указанный им район и продолжали вести бои: 4-й Воронежский — за Федоровку, а 85-й — за Переведеновку. Оба полка связи со штабом дивизии не имели.
И вот сложилась такая тяжелая обстановка: связи с далеко отставшими полками нет, противник, воспользовавшись растянутостью подразделений дивизии, решил ударить танками и пехотой во фланги наших двух выдвинувшихся вперед полков. А тут я еще сильно заболел туляремией, у меня поднялась температура — до 40–40,5°.
«Может произойти самое страшное, — думал я, — если немцы начнут против нас развивать активность. Мы израсходуем боеприпасы, а дальше что? Командование дивизии не знает, где мы и что с нами, быстро помочь не сможет».
Только утром 31 декабря к нам прибыл самолет с приказом — полковнику Вайцеховскому возглавить полки и прорываться на соединение с главными силами дивизии в направлении Барково. Однако при посадке самолет был поврежден и не смог возвратиться назад. Поэтому командир дивизии так и не знал, получили ли мы его приказ.
