Перед вами рассказ о восточном образе жизни.
Мне посчастливилось лично знать замечательного старого учителя-индуса, которого я называл гуру. И кое-что из его слов, записанных в этой книге, действительно было сказано лично мне.
Персонаж, выведенный мною под именем Наду, — тоже реальный человек; именно благодаря ему я и познакомился с гуру. Наду сам рассказал мне историю своей жизни, поведав, как он стал учеником этого почтенного учителя.
В отдельных местах этого повествования описаны эпизоды из жизни других учеников. Эти фрагменты, сливаясь воедино, создают типичную картину жизни восточного ученика.
Имена и названия мест изменены мною из уважения к восточному мистицизму, который не обнародует духовный опыт отдельных людей. Вступая на путь праведной жизни, человек выбирает простоту и скромность, совершая добрые дела, но не требуя за это никакого признания.
Владыка Владык — также реальный персонаж. Пожалуй, лучшее его описание дал гуру, когда говорил со мной, сидя на куске белой ткани в доме Наду в Калькутте:
«Нам трудно понять, почему люди Запада сомневаются в существовании Великих Братьев со Снежных Гор. Мы знаем их, наши отцы знали их, и они с самого начала были частью жизни нашей расы».
Оглядываясь вокруг в нашем западном мире кое-кто из нас питает тайную надежду, что настанет тот день, когда и здесь у мудрых людей появятся свои ученики, которым они будут преподавать великие истины столь же просто и красиво, как их преподают в Индии, этой странной далекой стране, где боги все еще общаются с людьми.
Мэнли П. Холл
Да наделит меня милостивая богиня Сарасвати, Владычица вины*, воспевающая славные деяния героев, даром красноречия, дабы смог я засвидетельствовать добродетели благословенного моего гуру, святого Шри* Рамачандры Арджунананды Пурашараначарьи *.
Меня зовут Наду Чаттерджи, и родился я в маленькой деревушке в Верхней Бенгалии. Ученый пандит* составил гороскоп на день моего рождения и по расположению планет в момент моего рождения предсказал, что я выберу монашескую жизнь. Когда приближался мой тринадцатый день рождения, в священном городе Аллахабаде собралось много святых людей. Каждый день прославленные учителя и их ученики проходили по улицам нашего городка, держа путь на съезд ныне здравствующих святых. Однажды утром отец сказал мне:
«Возблагодарим Махадэву*, ибо сегодня поистине счастливый день: Джагат-гуру, учитель учителей, святой из Путтеша-вара, направляясь в Аллахабад, пройдет через нашу деревню еще до захода солнца». Отец говорил тогда о почитаемом святом Шри Рамачандре Арджунананде Пурашараначарье: «Он настоящий риши* из леса, потому что живет в уединенном месте и дал клятву не стричь волосы. Никто не знает, сколько лет Джагат-гуру, но старики говорили, что отцы их отцов были его учениками.
Он — любимец богов, знает глубочайшие тайны Вед и владеет магическим искусством тантры. Его учеников можно встретить во всех уголках Индии, и он разговаривает с ними, посылая свои мысли вместе с дыханием через пространство».
Ближе к закату жители нашей деревни собрались вдоль дороги, которая вела из джунглей. Каждый надеялся, что ему повезет получить благословение знаменитого мудреца. Когда длинные тени уже терялись в сумерках, он появился, постукивая по твердо утрамбованной дороге зажатым в руке посохом, окованным железом.
Джагат-rypy был высоким и худым человеком с иссохшим от постов и аскетизма телом. Единственную его одежду составляли набедренная повязка и священный плетеный шнурок. Спутанная борода скрывала его грудь, а тело было заляпано серой глиной. Его длинные, тронутые сединой волосы почти касались земли; он казался очень старым. И все же Джагат-гуру прошел пешком более двухсот миль, чтобы присутствовать на торжественном съезде в Аллахабаде.
Следом за великим святым, держась на почтительном расстоянии, шло около пятидесяти чел и учеников, совершавших паломничество вместе со своим учителем.
Я стоял рядом с отцом и смотрел на приближающегося благословенного гуру, и когда он подошел ближе, мной овладело такое сильное душевное волнение, что я выбежал вперед и, задыхаясь от рыданий, бросился в объятья этого великого человека. Тогда гуру с величайшей нежностью обнял меня и сказал:
