Лоррейн по-кошачьи сложила руки на столе.
– А я-то надеялась, что мы все вместе пойдем куда-нибудь пообедать.
Гиббонс покачал головой.
– Мне очень жаль, но в последние минуты что-то произошло. Мы срочно понадобились.
Лоррейн убрала руки со стола и надулась.
Гиббонс сел рядом с ней, оперся локтями о стол и придвинулся поближе.
– Извини, но там действительно что-то срочное.
Тоцци несколько удивил такой примирительный тон Гиббонса. Очевидно, заговорила та самая его начинка.
– Что за важное дело, Гиб?
– Винсент Джордано. Придется с ним понянчиться. – Гиббонс заглянул в банку с печеньем. – Ты не поверишь, но эти слюнтяи из судебной службы охраны жалуются, что не были предупреждены заранее, а раз это канун Рождества, они не смогут обеспечить охрану Джордано должным образом. Ты можешь поверить в этот вздор?
– Ну и дела!
– И кто теперь должен расчищать конюшни? Кто? Конечно, ФБР.
– Но почему именно вы? – возмутилась Лоррейн. – В вашем отделении работает пара сотен агентов. Почему вы?
Гиббонс склонил голову набок и нежно улыбнулся.
– Рождество, дорогая. Иверс подбирает парней, у которых нет детей, потому что в праздник семьи должны быть вместе. – Он заграбастал печеньице и сгрыз его. – Черт. – Ухватив еще одно печенье – на дорожку, он поднялся. – Пора, Тоц, пошли.
– Подожди, – сказала Лоррейн. – У меня тоже есть плохие новости.
У Гиббонса отвисла челюсть. Вид у него был встревоженный.
– Что случилось?
– Сегодня утром умер наш дядя Пит.
– Слава Богу.
– Что?!
– Ты же на днях ходила к гинекологу, верно? Ну я и подумал, что ты хочешь сказать мне что-нибудь ужасное о твоих внутренностях. Кто такой этот дядя Пит?
– Ты его знаешь. Он жил в Джерси-Сити. Ты видел его на нашей свадьбе.
– Тот сморщенный старикашка, который воровал со всех столов сладкий миндаль?
Лоррейн задумалась.
– Да, кажется, он.
– Вот те на. Я сожалею. Кажется, у него был особняк в аристократическом районе. Там еще есть небольшой парк, в котором выгуливают детишек.
– Да, Ван-Ворст-парк.
– Знаешь, Тоц, я слыхал, что такие старинные дома, как у твоего дядюшки, стоят сейчас триста – четыреста тысяч долларов.
– Знаю. – Тоцци почувствовал, что представление начинается.
Гиббонс, приподняв одну бровь, посмотрел на Лоррейн.
– Твой дядюшка сильно любил тебя, Лоррейн?
– Больше, чем Майкла.
Лоррейн замерла и стала рыться в коробке с печеньем, притворяясь, что не обращает на них внимания. Но она определенно занервничала.
– Серьезно, Лоррейн, вы с дядюшкой были очень близки?
Некоторое время она молчала, пока не нашла в коробке печенье в форме домика.
– Я слыхала, ты встретил сегодня Джимми Мак-Клири? – язвительно сказала она. – Если столкнешься с ним еще раз, пожалуйста, передай ему от меня привет. – Она прикрыла глаза и медленно принялась жевать печенье.
Теперь занервничал Гиббонс и в раздражении взглянул на Тоцци.
– Поторапливайся и не забудь пальто.
Тоцци изо всех сил старался не рассмеяться.
– Я готов.
Беря со стула пальто, он покосился на Гиббонса. На его лице можно было жарить яичницу. Тоцци изо всех сил старался сдержать улыбку. Вот уж настоящий ревнивец. Он не сводил взгляда с Лоррейн, демонстративно поедающей кукольный домик. С каждой минутой Гиббонс распалялся все сильнее и сильнее. Никогда в не поверил, что Лоррейн такая штучка, подумал Тоцци.
И все же Лоррейн далеко до Лесли Хэллоран. Вот уж кто настоящая штучка. Можно себе представить, каково это – быть на ней женатым. И придет же такое в голову!
Да... Придет же такое в голову.
– Проснись, Тоцци! Пошли!
– Иду-иду.
Тоцци выскочил в переднюю, чтобы они не заметили, как он покраснел.
