Грязная война - страница 88

Кто мог его знать, кроме Видаля? Возможно, его жена. Было пятнадцать минут третьего утра. У себя в кабинете Саша разыскал телефон клиники, где восстанавливала силы Надин Видаль.

Ему ответил голос, похожий на робота. Он представился, объяснил причину звонка. Его не пожелали слушать. Саша немного попререкался, потом бросил трубку, оборвав дежурную на полуслове. Сел в свою машину, оставленную на полицейской парковке, и помчался в Нейи.

Клиника располагалась в роскошном здании напротив Булонского леса. Ветер доносил запах мокрой листвы.

Саша показал заспанному охраннику полицейское удостоверение и прошел в регистратуру Высокая блондинка играла на компьютере.

– Чем могу помочь?

– Я вам недавно звонил, – сказал он, показывая удостоверение.

– Существуют часы посещения, инспектор. И до них еще далеко. Очень.

– Вы хотите, чтобы я снова вам объяснил, что речь идет об исключительном случае?

– Чтобы восстановить душевное спокойствие, наши пациенты тоже платят исключительные суммы. Попрошу вас прийти в другое время.

Саша знал номер комнаты. Он направился по коридору, невзирая на крики протеста.

Поздоровался с молодым Гарсией, охранявшим Надин, велел тому не подпускать никого из персонала, вошел, включил ночник и разбудил Надин Видаль.

– Не бойтесь, это я, Дюген. Мне нужен пин-код телефона вашего мужа.

Приходя в себя после успокоительных, женщина не сразу поняла, что от нее требуется. В это время Гарсия за дверью держал оборону. Наконец Надин пришла в себя и назвала код из шести цифр, который майор Дюген набрал на клавиатуре “Блэкберри”. Он включил автоответчик и прослушал последние сообщения. Первое было от секретарши Видаля. Оставлено в четверг, в 18.45. Алиса Бернье напоминала начальнику про утреннюю встречу с Ришаром Грасьеном и передавала разные детали. Второе сообщение поступило в 19.07.

Этот отстраненный тон. Этот голос.

Дюгену показалось, что его слюна превращается в ядовитую кислоту. Думаете, что можно прожить неприкосновенным всю жизнь?Он с трудом сглотнул.

– В чем дело, майор? У вас такой вид…

Встревоженное лицо Надин Видаль вернуло его к реальности.

Внутренний покой? Как-нибудь в другой раз.

Саша вышел из клиники. Сев в машину, он вспомнил свой разговор с Клеманти насчет статуэтки. Он оставил счет специально, чтобы его нашли. – Послание? – Должен же он был оставить нам хоть что-нибудь.

Каждый раз, давая какую-то информацию, Марс утверждал, что получил ее от высокопоставленного знакомого. Может быть, он их выдумал? Невозможно. Он был всегда слишком хорошо обо всем осведомлен, его источник должен быть реальным и надежным.

Саша опустил стекло, чтобы ночной ветер освежил его. В “Тант Маргерит” Марс говорил ему о Фабере. Его бесценный осведомитель знал сомнительные методы сотрудника разведки и его страсть к американским паролям. Марс не мог это выдумать. Чтобы обладать такой информацией, нужно быть шпионом или дипломатом.

Саша задумался. Ответ был рядом, простой и очевидный. Не хватало небольшого толчка, чтобы он выплыл наружу.

Менар.

Марс недолюбливал Менара, однако часто беседовал с ним. Если его информатор – дипломат, возможно, Марс оставил зацепку лейтенанту, выпускнику Школы политических наук, одному из немногих в группе, с кем можно было поговорить о политике.

Заспанный голос лейтенанта раздался на том конце провода после шестого гудка:

– Да, алло?

Давай встряхнись, и побыстрее, Менар. Сейчас, когда нужны твои мозги…

– Марс рассказывал тебе о своих министерских знакомых? Про какого-нибудь дипломата, выпускника Политшколы или Школы управления, человека из разведки?

– А, это вы, шеф…

– Проснись, это важно.

– Погодите, дайте подумать… Надо сказать, большой босс всегда любил поболтать. Как вспомню, хорошо он ко мне относился. Какая жалость…

– Менар!

– А, ну да, один раз Марс говорил мне про дипломата, окончившего Политшколу. Его старый друг. Сделал потрясающую карьеру. Комиссар так долго со мной до этого никогда не разговаривал. Мне, кстати, это показалось странным…