Грязная война - страница 62

– Эта дама любит изливать тебе душу. После смерти Видаля Грасьен сам не свой. Если убедить Антонию, что у нас есть улики против ее мужа, она сумеет все просчитать и вовремя покинуть тонущее судно.

– Может оказаться, что ее преданность перевесит.

– Так проверим эту преданность. Антония ищет спасения в браке, который длится слишком долго. Такое количество любовников о чем-то говорит, не правда ли?

– Возможно, это устраивает обоих. И не будем забывать, что он спас ей жизнь.

– Я ничего не забыл. Но другого плана у меня нет. Мы ничего не теряем, Саша.

Оноре проводил их в гимнастический зал на цокольном этаже. Антония в трико с вырезом проводила сеанс пилатеса среди шикарного оборудования. Она выпрямилась, гибкая, как кошка, и обратилась к Саша так, словно Карль не существовало:

– Куда мы сегодня идем, майор?

– На набережную Орфевр. Ответите на несколько вопросов. Иногда нужно действовать традиционными методами.

– Я бы предпочла провести с тобой уик-энд, все равно где. Но придется довольствоваться этим.

Они подождали ее в холле. Антония вернулась в том же трико и в меховом манто сверху Она надушилась и надела босоножки на очень высоком каблуке. Карль окинула эту опасную обувь насмешливым взглядом. Антония, не извиняясь, прошла мимо нее, следом шел Оноре.

– Ему ехать не обязательно.

– Я никуда не хожу без Оноре.

– А на уик-энд с шефом он бы тоже поехал? – съязвила Карль.

Антония оставила реплику без внимания. Оноре открыл перед ней заднюю дверцу служебной машины, куда она села с невозмутимым видом.

Антонию отвели в кабинет для допросов. Оноре уселся в углу и, казалось, уснул, уронив голову на руки. Антония отвечала на вопросы, то и дело поворачиваясь и улыбаясь в зеркало без амальгамы. Она знала, что Марс наблюдает за ней.

Она заявила, что знает о существовании записных книжек. В них содержалась конфиденциальная информация о сделках по продаже оружия, по которым ее муж проводил юридическую экспертизу. Она подтвердила, что много раз принимала журналиста Норбера Конату на их вилле в Киншасе. Когда Саша назвал дату его смерти, Антония сказала, что, возможно, в тот вечер у нее и был прием. Можно ли в точности помнить что было пять лет назад? Однако она подтвердила, что ее муж присутствовал на приеме весь вечер. Как всегда. Он считал, что это его долг перед гостями.

– Конату должны были убить наемники.

– Я никогда не присутствовала при разговорах мужа с наемниками, майор. Прости, что разочаровала тебя.

Антония Грасьен применила очень интересную тактику. На каждый вопрос она отвечала очень ловко. И достаточно уклончиво, чтобы не лгать. Верь мне, я никогда не лгу. А теперь, пожалуйста, уходи. Скоро я снова приду тебя повидать…

Через пять часов он ее отпустил и проводил до остановки такси. Антония сделала знак Оноре, чтобы он сел первым.

– Я говорила серьезно про уик-энд с тобой, не важно где.

– Я знаю.

– И что ты скажешь?

– В данный момент я хочу, чтобы ты поняла, что Грасьен и его золотая клетка не вечны. Возможно, тебе пора обеспечить свой тыл.

– Я это поняла. Но я не могу.

– Почему?

– Предать человека, который спас мне жизнь? Если бы я это сделала, я бы просто возненавидела себя. Понимаешь?

– У Грасьена руки в крови. Ты это знаешь.

– Не только у него. До встречи, Саша. Есть еще две или три вещи, которые я хочу сделать прежде, чем умереть. Одна из них касается тебя.

– Ты о чем?

Она приложила палец к его губам и слегка надавила:

– Хватит спрашивать. Лучше включи воображение.

Саша отклеил от себя миниатюрный магнитофон.

– Ну, что? – спросила Карль.

Вместо ответа он перемотал пленку и дал прослушать запись.

… Лучше включи воображение…Саша выключил магнитофон.

– Эта девица хочет переспать с вами, как и восемьдесят процентов женского населения. Но в остальном у нас облом.

– Все-таки она признала, что у нее, в принципе, есть причины сбежать от мужа. Что он вовсе не невинный агнец. Это уже кое-что.

– Вам стоило бы переспать с ней, чтобы добиться большего. Если это входит в ваши методы.

– Карль, меня больше устраивал твой период дзен.

– Вот уже какое-то время я не понимаю, что вы делаете. Ни вы, ни Марс.