– Я знаю, где найти людей.
– Думаю, найти людей не проблема, – усмехнулся, обнажив желтоватые зубы, бывший полковник ФСБ.
Он уже знал, что деньги этим людям не понадобятся – лишних свидетелей придется уничтожить. Как и где, на каком этапе предстоит выполнить эту грязную работу, полковник пока не решил. Но то, что от свидетелей придется избавиться, он представлял себе наверняка.
– На какой день назначена операция? – поинтересовался бывший майор спецназа Николай Перевальский.
– Слушай, Перевальский, ты слишком любопытен. Ты должен знать только то, что я тебе говорю. И желательно не задавать лишних вопросов. Этим ты обезопасишь себе жизнь.
– Да что жизнь? К черту такая жизнь! – буркнул майор и вновь пригладил усы.
– Что ты все прихорашиваешься? – съязвил бывший полковник. – Словно к бабам собрался.
– Мне сейчас не до них, Александр Михайлович, думаю, вы это понимаете.
– Кто тебя знает? Человек всегда загадка. Бывали такие случаи, когда вместо, дела мои подчиненные шли к бабам.
– И что?
– Пришлось с ними расстаться, – коротко бросил Скобелев и заглянул в глаза своему собеседнику.
От взгляда полковника мурашки побежали по спине видавшего виды майора спецназа.
«Ну и мерзавец же этот Скобелев!» – подумал майор, добродушно улыбнувшись.
– Ты, наверное, думаешь, что я сволочь? Правильно думаешь. Пере вальс кий, я сволочь. Но если я берусь за дело, то довожу его до конца и меня уже ничто не может остановить. Понял?
– Какие-то деньги я смогу получить сейчас?
– Да, получишь.
Полковник поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял две пачки стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке майора спецназа. Пальцы в рыжеватых волосках хищно подогнулись, а рука помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.
– Да настоящие, Перевальский, не волнуйся. Прямо из банка.
– Слишком уж они какие-то новые.
– А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?
– Новые вызывают подозрение.
– У кого? – осведомился отставной полковник.
– У тех, с кем придется рассчитываться.
– Ну если тебе, майор, делать не хрен, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа, для ускорения могу пурген предложить.
– Не буду я этим заниматься, – буркнул майор, взял деньги и подбросил пачку на ладони.
– Что, никогда не держал таких сумм в руках?
– Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
– И много возил?
– Миллионы, – соврал майор.
– Миллионы, говоришь?
– Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.
– И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.
Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
– Да, вы правы, Александр Михайлович.
– Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.
Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.
– Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.
– Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?
– А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.
– Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
– Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.
– Можете называть «Майор».
– Хорошо, Майор. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.
– Понял, Полковник.
– Кадры решают все, как говорил один известный человек, тоже, между прочим, усатый, вроде тебя.
