— Подарок для мисс Гроув? О да! И она его заслужила. Слишком я занялся в городе своими делами — мог бы приехать и пораньше. А что касается… Нет, этого быть не может, чтобы мисс Гроув была именно такая, как мне написали… Ее отец, мистер Гроув, человек из общества, о нем хорошего мнения и мой отец. И она сама, как я понял, девушка с достаточным соображением… Чтобы, будучи невестой человека из семьи, надеюсь, уважаемой во всей этой местности, путаться с каким-то ганноверским солдатом… Я не хочу в это верить!
Спутник Гоулда согласился, стал высказывать свое совершенно лестное мнение о беспорочности дочери доктора Гроува.
…Подъехал деревенский почтальон, мистер Гоулд и его спутник, положив на повозку багаж, уселись в ней… Сонный почтальон дернул вожжи, взбодрил столь же сонную лошадь каким-то громким словом… Повозка тронулась.
А она, Филлис, потрясенная, оставаясь в тени кустарника, все смотрела и смотрела напряженными, совсем сейчас не видящими глазами… Этот нечаянно подслушанный разговор вдруг осветил ей всю чудовищность ее поведения!
Конечно, Филлис знала, что полюбила, что позволила себе полюбить другого только потому, что поверила всем этим слухам, которые представили мистера Гоулда обманщиком. В то время как он, именно он, Хамфри Гоулд, не поверил никаким толкам о ее встречах с каким-то мужчиной… Не поверил в то, что — о, ужас! — было на самом деле.
Повозка почтальона грохотала уже далеко, а она все стояла на том же месте, за высоким густым терновником.
…И такая густая это была тень, в которой она сейчас стояла! Вот… Всегда так: чем ярче луна, тем чернее от всего тень… Совсем как в людской жизни. И она, Филлис, теперь даже боялась выйти из этой тени, боялась яркого, разоблачающего света.
…Да, это он, хамфри, сохранил доверие к своей невесте! А не она, Филлис, к своему жениху. И как трогательна эта заботливость, с какою он вез, наверное, в этом большом бауле подарок. Ей, своей невесте, подарок…
Нет, нет! Она, Филлис, должна сдержать обещание. Пусть ее уважение к мужу заменит место ее любви. отец был прав, когда напомнил ей об этой их, Гоулдов, фамильной традиции: супружеский долг, уважение друг к другу должны стать выше любого другого чувства. особенно же когда любовь к другому явилась уже после того, как слово было дано первому.
Она… останется! Выйдет за Хамфри Гоулда. отец прав: достоинство превыше всего!
Что ж, надо понять. Именно так ее, Филлис, воспитал отец, мистер Гроув, ревностный прихожанин церкви. Да и то сказать: у всякой ли девушки на ее месте хватило бы сейчас храбрости… Храбрости, которой, говорят, не хватило в самый ответственный момент даже одной из цариц египетских[2].
…Да, она, Филлис, останется… Да, будет терпеливо страдать. Но — останется верной своему слову!
Так она, Филлис, уверяла теперь себя… Собираясь с духом, готовясь к тому, чтобы повести себя твердо, когда увидит Маттеуса. Да, сейчас… Вот он! Как легко перепрыгнул он полевую калитку! Вышел на дорогу. И она… Она тоже… Вышла ему навстречу. Вышла (она, Филлис, это осознавала) — навстречу своему позору! И — своей любви.
А он, Маттеус, так прижал ее к себе!..
«Это в первый и последний раз… — с отчаянием говорила себе Филлис, будучи в объятиях возлюбленного. — Да, надо ему сказать. Надо!»
…И здесь, может быть, Маттеус сделал ошибку как мужчина. Если бы он, когда она сказала ему о своем решении остаться, оставил ее в своих объятиях и стал бы убеждать во имя их любви!
Но как раз это оказалось в нем внове… То, каким он оказался внимательным к ее решению. Несмотря на то, что он, Маттеус (это она ощущала всем своим существом), действительно любил ее (о том, что как раз этого… мужского… не чувствовала она в своем женихе, в Хамфри Гоулде, Филлис раньше не думала).
Нет, никто еще так не уважал ее, как он, Маттеус, — и в такой-то час!
…Так что потом, когда Маттеус, пройдя вдоль живой изгороди, повернул к калитке в поле (лодка, наверное, уже подплыла к берегу, и ему надо было спешить), она, Филлис, чуть было не побежала… Чтобы бежать с ним вместе.
Но это уже было потом… Сначала же она все не отпускала его, вела себя (в чем потом призналась даже мне) очень странно: сама уже твердо решила сдержать слово, данное своему оказавшемуся верным слову жениху… И его же, Маттеуса, умоляла остаться!
