Капитан Теофилос Марстон поморщился и моргнул, как будто это могло вернуть ему способность четко мыслить после пятидесяти трех часов вахты. Он прошелся по изогнутому коридору офицерской палубы, сцепив за спиной руки, радуясь тому, что мягкий свет шаров под потолком не раздражал его утомленных глаз. Усталость легла накидкой на его согнутые плечи. Стук каблуков гулко разносился по плиткам палубы, когда он шел через мягкий белый свет, отбрасываемый стеклами.
«И я ожидаю, что смогу поспать? Кого я пытаюсь обмануть?»
И горько прошептал:
— Только самого себя.
Мягкое гудение корабля служило успокоением. Он и команда лихорадочно старались приготовить «Пайлос» к огненному крещению, ожидавшему впереди. Сейчас он сверкал, отполированный с носа до кормы. Двигатели были форсированы, мощные батареи заряжены для боя. Его команда проводила учения и подготовку, пока каждый ее член не добился высшей степени эффективности.
«Чего теперь мы ждем?» Марстон покачал головой. С мостика сообщили, что с последним шаттлом на борт прибыл сам Претор.
«Претор? На «Пайлосе»? И без шумихи? Почему? Он собирается все бросить и бежать? Предоставить Миклену самой себе? Или все это — какая-то сложная тренировка?»
Марстон пригнулся у люка, ведущего в его личные помещения, и замер, не донеся ладонь до пластины замка. Поддавшись порыву, он развернулся и прошел в купол обсерватории, чтобы последний раз взглянуть на Миклену, свою родную планету.
Он вошел в тускло освещенный пузырь и уселся в стороне, где ограждение находилось в тени. Под ним Миклена поблескивала в зеленоватом свете солнца. Какой хрупкой она казалась, незапятнанной и беззащитной.
Марстон потер усталое лицо. Кожа казалась бесчувственной маской. Неужели его мир действительно балансирует на острие? Не ошиблась ли разведывательная сеть Претора? Действительно ли Звездный Мясник и Сассанская империя в эту самую минуту готовятся разрушить его дом?
Сначала мягкий шелест воздушной ткани проник в затуманившееся сознание Марстона, потом он поднял взгляд. Она не заметила его, когда вошла в обсерваторию и остановилась, положив тонкие руки на перила и устремив взгляд на планету. Блестящие каштановые волосы были собраны в кудрявый хвост, свисавший до самой талии, а тонкие ткани повторяли контуры ее тела.
Марстон с трудом сглотнул, и последние следы усталости исчезли с ускорившимся пульсом. Боже, какая красавица! Он, должно быть, ахнул, потому что она повернулась, сверкнув удивленными глазами. И какими глазами! Огромные, золотисто-коричневые, они, казалось, все росли на ее лице, пока он не видел уже ничего, кроме них.
Чего бы только ни сделал мужчина, чтобы заставить эти глаза блестеть для него?
Она покраснела, смущенно приподняла руку и проговорила:
— Извините.
И повернулась, чтобы уйти. Движения ее были плавными.
— Нет! Подождите! — Марстон сделал шаг в сторону, протянув руку.
Она робко посмотрела на него.
— Я должна идти. Мне не положено быть здесь.
— Это нестрашно. Я капитан. Это мои приказы.., мой корабль.
Шагнув ближе, он казался очарованным необыкновенными золотыми глазами. Он неотрывно смотрел на нее, затаив дыхание. Что давало ей такую невероятную притягательность? Свободное воздушное платье не скрывало дивных очертаний ее тела. Ее нежная кожа светилась здоровьем и жизнью. Какие-то остатки осторожности напомнили ему, что он неприкрыто глазеет. Пристыженный, он заставил себя сосредоточиться на ее лице — и увидел, что она грустна. Она обволокла его, заставив сердце рухнуть куда-то вниз.
— Благословенные Боги, кто вы?
Ее губы изогнула еле заметная улыбка.
— Я не могу сказать вам этого. Это было бы опасно, капитан.., даже для вас.
