Статические разряды становились все громче, хотя Дюрок и не прибавлял звук. Он пробежал по всему диапазону, но все еще не было никаких изменений. Он не уловил сигналов ни пеленгаторов, ни космических буев, ни релейных станций.
На экране гиперсвязи непрерывно «снежило».
Дюрок знал, что они больше не находятся в центре космического шторма, но никто не мог сказать, как далеко в космос протянулись его щупальца. Все же его влияние стало меньше, и появилась надежда вскоре снова оказаться в свободном пространстве.
Но что могло их ожидать на одной из четырех зарегистрированных планет Зеты Альфы? Третья планета была кислородным миром, и было помечено, что атмосфера ее пригодна для дыхания, но в записях не было никаких сведений, обитаема она или нет. Но в данное мгновение Дюроку это было все равно. Даже если они совершат посадку на необитаемой планете — если посадка будет удачной, — все равно появится проблеск надежды. Раньше или позже поисковая экспедиция появится вблизи планеты и с ней можно будет установить радиоконтакт — конечно, если аппаратура во время посадки не пострадает.
Но проблема с продуктами будет решена, потому что на каждом спасательном боте исследовательского флота был посевной материал — на всякий случай.
Необитаемая планета была лучше, чем бесцельное блуждание на обладающем ограниченной маневренностью спасательном боте между звездами, которых они никогда на смогут достичь.
Через три часа все сигнальные лампочки засветились зеленым светом.
Дюрок разбудил остальных, поскольку сами они не просыпались.
Шлюмпф и Рондини выступили вперед и осведомились, в чем дело. Боговский на заднем плане спокойно комментировал происходящее. Обе женщины и мышебобер выжидали.
— Навигационный компьютер должен работать без перебоев, — сказал Дюрок после проверки. — Это значит, что у нас не будет никаких затруднений по крайней мере с расчетами необходимого линейного этапа. Мы введем данные в линейный компьютер и будем надеяться, что он все еще функционирует. Я предлагаю как можно ближе подлететь к Зете Альфы. Остаток пути мы проделаем на досветовой скорости или, в случае необходимости, короткий этап в линейном пространстве.
Все согласились с этим.
Маркус Рондини ассистировал Дюроку.
Они начали расчеты.
Приборы, казалось, работали безупречно. Постепенно были получены нужные данные, они накапливались, чтобы потом их можно было использовать. Приборный отсек спасательного бота был не так велик и великолепно оснащен, как на исследовательском корабле, но приборов было вполне достаточно, чтобы добраться до ближайшей звезды.
Аппаратура очистки и обновления воздуха снова работала великолепно; к запасам можно было больше не прикасаться.
— Ровно одиннадцать световых месяцев и три световых дня, — сказал наконец Рондини. — Кошачий прыжок.
— Конечно, а как же еще? — пробурчал Дюрок, скармливая данные компьютеру.
Через полчаса бот набрал скорость для перехода в линейное пространство, и напряжение его экипажа достигло высшей точки. Всем было ясно, что от того, что произойдет в следующие минуты, зависит их судьба.
Дюрок нажатием кнопки привел в действие автоматику выполнения рассчитанного и записанного линейного этапа. Он откинулся в кресле и стал ждать. Теперь он больше ничего не мог сделать.
Едва ощутимая вибрация прошла по кораблю, когда начался переход. Он без всяких сложностей скользнул из одного измерения в соседнее и через секунду исчез из все еще опасной близости магнитного шторма.
Клочья тумана, зоны вибрации в водовороте света и теней — так начался обратный переход в нормальное пространство. Потом стало темно и снова появились звезды. Прямо перед носом бота находилось большое желтое солнце.
— Мы сделали это! — воскликнул Маркус Рондини и вскочил, чтобы заключить в объятия Дораль Керст. — Мы сделали это, девочка, теперь с нами не может произойти ничего плохого!
— Не раздави меня, Маркус, — простонала она.
Гукки расслабился и бросил Шлюмпфу ободряющий взгляд.
— Ну, Шлюмпф, не используете ли и вы благоприятную возможность?
— Не советую! — энергично возразила Карин Форстер, которая, конечно, тотчас же поняла, что имеет в виду мышебобер. — Я ничего подобного не желаю!
