— Тебе понравится, — уверяю я.
За нами пустились в погоню, само собой. У гайверов, наверно, и впрямь пупки развязались от такой наглости. Два патруля с мигалками и громкоговорителем. Я дождался свободной встречной полосы и выехал на неё через сплошную.
— Хочешь на тот свет — ради Бога! — вопит Димсон. — Но меня высади!
— Не ссы, всё под контролем, — отвечаю я.
Возвращаюсь в свой ряд. Аккуратно проезжаю на красный, притормозив перед летевшим справа «Лэндровером». Выезжаю на проспект и проношусь под камерами со скоростью за 90. Опускаю водительское окошко и швыряю в него документы на машину с полисом. Права оставляю. Димсон перестаёт ругаться и смотрит на меня выпученными глазищами. Похоже, он уверовал, что его друг по-настоящему спятил, и это никакой не квест. Плевать, я почти у цели.
Сворачиваю на однополоску и пролетаю нерегулируемый железнодорожный переезд, игнорируя красный знак Stop. Затем въезжаю во двор под знак «Движение запрещено». Гайверы висят на хвосте, сирена и приказы немедленно принять вправо бьют по перепонкам.
Минуем двор. Вот и улица пешеходных переходов. Они тут каждые сто метров. Первые пустые, на третьем вижу, как с тротуара по-царски выходит «яжемать», будто Николь Кидман на красную ковровую дорожку. Толкает коляску с приплодом и даже не напрягается, чтобы посмотреть по сторонам. То, что надо. Я притормаживаю и аккуратно обруливаю «яжемать», слегка заехав на встречку. Наверняка мне в задний бампер летит краткое содержание средневековой книги проклятий, но сирены заглушают ор.
По моим подсчётам остаётся последний штрих в фазе преследования. Я беру правее и притираюсь к ряду припаркованных машин. Слышу жуткий звук совокупления металла с металлом. Правое зеркало отлетает, Димсон снова воет и готовится атаковать меня, чтобы отсечь от управления.
Я ещё раз сворачиваю, влетаю во двор и резко останавливаюсь. Хватаю отвёртку и упавший на пол номер «Лады». Успеваю прикрутить только одну сторону номера, как на меня набрасываются бравые инспекторы.
— Ах ты, сучонок! — вопит один из них.
Мне заламывают руки и упирают лицом в асфальт.
— Всё, сдаюсь! — кричу я им.
Страдает тело Папкиного бизнесмена, а ощущаю всё я. Никакого сопротивления во избежание ненужной боли. Меня поднимают на ноги. Губа слегка кровоточит.
— Под кайфом, что ли? — спрашивает гаишник.
Подъезжает второй наряд, затем и третий. Созвали весь улей.
— Прошу выписать мне все протоколы на месте, — говорю я и протягиваю права.
Гайверы немного успокаиваются, видя, что я не агрессивен.
— Я не с ним! — заявляет Димсон, тыча в меня пальцем. — Не успел выйти!
Настоящий друг.
— Разберёмся, — уверяет гаишник.
Я напоминаю про квитанции.
— В отделении выпишем.
— Нет! — выкрикиваю я и напрягаюсь, демонстрируя готовность к сопротивлению. — Мне надо именно сейчас, иначе не буду покладистым.
Гайверы переглядываются. Один пожимает плечами и идёт за бумажками. Возвращается.
— В салоне есть регистратор, — говорю я. — Потом проверите всё спокойно, а пока давайте так.
— Это что, пранк такой? — с подозрением спрашивает гаишник. — Дорого он тебе обойдётся, парень.
Его напарник усмехается. Мы начинаем вместе составлять протоколы. Встречка, красный свет, вождение в пьяном виде. Вокруг нас собирается толпа зевак. Я наблюдаю за данными.
37:14.
3/13.
Процесс пошёл, но как же всё долго! Почти полчаса на три квитанции, проверку по базе и неспешные перелистывания. Кошка Леси писала бы быстрее, приклей к её когтям карандаш.
— Пешеходный переход, — перечисляю сам.
— Ты чуть не сбил женщину с коляской, — ворчит гайвер.
— Там было далеко, — отвечаю я. — А этим курицам пора научиться пользоваться шеей. И нельзя ли побыстрее??
Видят, что я нервничаю. Писчий слегка ускоряется, но всё равно остаётся на скорости вождения Димсона. Игнорирование знаков Stop и «Движение запрещено».
— Превышение скорости, — напоминаю я.
Гаишник качает головой и лыбится. Похоже, он понял, что меня заботит количество протоколов. Чем больше, тем лучше.
— Это мы не фиксируем, — говорит он. — Камеры.
— Да? Ладно. Езда без документов и без полиса. Два отдельных нарушения.
