В день же своей гибели Распутин повеселел, пошел в баню и вечером надел лучшую свою шелковую верхнюю рубаху и новый костюм.
И еще одна удивительная встреча, которая произошла в последний день его жизни. Очень интересный и подробный рассказ об этом событии приводит Ф. В. Винберг:
«Одна из русских женщин, горячая патриотка, старая писательница, владевшая многими тайнами масонства, за что вытерпела немало мук и горя в своей жизни, решила ехать прямо к Распутину и ребром поставить ему вопрос: знает ли он, какой вред приносит России?
По странной случайности ее поездка совпала с днем 16 декабря 1916 года, то есть кануном убийства Григория Распутина. В ее лице будто бы Бог послал Распутину последнее предостережение, которому не суждено было, однако, изменить уже окончательно преднаметившегося хода событий.
Дверь у Распутина на ее звонок открыл какой-то молодцеватый полковник, встретивший ее вопросом: «Вам что угодно, сударыня?»
— Могу ли я видеть Григория Ефимовича Распутина?
— Батюшки нет дома, и вообще он никого не принимает.
— Нет правил без исключения, господин полковник… Быть может, ваше «нет дома» означает, что он как раз именно дома… Тогда разрешите уже вас просить передать ему мою карточку (визитку. — В. Т.). — Дама перевела дух. — Если господина Распутина действительно нет, то очень жаль, но ничего не поделаешь, в другой раз я уже не приеду: тащиться-то мне Бог весть откуда… Однако удовлетворите, полковник, любопытство старухи: почему вы назвали Распутина «батюшка»? Что он — священник, диакон, монах или, может быть, ваш beau реге?[17]…
— Григория Ефимовича все так называют, — полковник пожал плечами.
— Как вам не стыдно, господин полковник, что же у вас за стадное чувство такое? Ну, назвали бы его Григорий Ефимович или просто — Распутин, а то вдруг — батюшка!..
Полковник смешался и, растерянно теребя в руках карточку посетительницы, вдруг неожиданно спросил:
— А как прикажете доложить о вас Григорию Ефимовичу?
— Голубчик, у вас в руках моя карточка… И ради Бога, ничего не докладывайте, а просто передайте или… просто прочтите эту карточку.
Полковник ушел, попросив ее подождать в гостиной.
Там уже находилось несколько дам, из которых две вели между собой непринужденную беседу на французском языке. Через несколько минут полковник вернулся в комнату. Вслед за ним вошел Григорий Распутин. При входе его все сидевшие дамы, кроме вновь прибывшей, встали, бросились к нему, стараясь поцеловать у него руки и… концы вышитой рубахи, в которой он был. Досадливо, словно от назойливых мух, от них отмахнувшись, Григорий Распутин подошел к писательнице и, заложив руки за пояс, спросил:
— Это ты, матушка, хотела видеть меня? Да? Что тебе надоть?
Ничего не ответила ему посетительница, а только долгим и пристальным взглядом посмотрела на него, точно желая проникнуть в его душу…
Бесспорно, Распутин обладал магическим и удивительным взглядом; но когда глаза его встретились с глазами этой маленькой старушки, он не выдержал и…потупился.
— Что это ты на меня смотришь так?! Как-то особенно, — пробормотал он.
В ответ он услышал тираду совершенно в духе травившей его бульварной прессы.
— Я пришла задать вам несколько вопросов, Григорий Ефимович. До этого нам встречаться не приходилось; после этой встречи вряд ли когда увидимся. Про вас я очень много слышала, ничего доброго, но много плохого… вы должны ответить мне, как священнику на духу: отдаете ли вы себе отчет, как вы вредите России? Знаете ли вы, что вы лишь слепая игрушка в чужих руках, и в каких именно? Да знаете ли вы…
Распутин ее прервал:
— Ой, барыня, никто еще и никогда со мной таким тоном не говаривал… Что ж вам на эти вопросы отвечать? Ума не приложу, а?
— Читали ли вы русскую историю, любите ли вы русского царя, как его надо любить?
Григорий Ефимович на мгновение задумался:
— Историю, скажу по совести, не читал — ведь я мужик простой, темный, читаю только по слогам, да и то с большим трудом, а уж пишу так, что и сам подчас не разберу, чего я там написал. Вот дочка мне помогает, Матрена, но не всегда она рядом…
Еще заминка, Распутин прервал на мгновение речь, видимо пытаясь сформулировать свою мысль.
