Если Распутин смог удержать Россию от вступления в войну в 1912 году, то он отсрочил мировой пожар на два года. Но не сумел старец оказать влияние на Николая II летом 1914 года или потому, что уже никто не в силах был остановить ход событий, или потому, что из-за ранения был далеко от императора.
Войну 1914 года Распутин не только ненавидел как братоубийственную бойню, но и открыто рассуждал о том, что она приведет к крушению романовской монархии. Он, подчеркивала Вырубова, «часто говорил их величествам, что с войной все будет кончено для России и для них». Единственным спасением был скорый выход из войны, хотя бы ценой сепаратного мира, — в общем, «что касаемо разных там союзов, то ведь союзы хороши, пока войны нет». Пусть себе воюют другие народы, «это их несчастье и ослепление. Они ничего не найдут и только себя скорее прикончат. А мы любовно и тихо, смотря в самого себя, опять выше всех станем»…
«Если бы государь Николай Александрович послушал Распутина и заключил бы тот самый Брест-Литовский мир, то в России не было бы революции», — сокрушались много лет спустя русские изгнанники так называемой первой волны эмиграции.
— Эта война не угодна Богу! Все это предвещает великие бедствия для мужика, — постоянно твердил Распутин.
Эта позиция Григория Ефимовича находит подтверждение и в воспоминаниях французского посла в России Мориса Полеолога:
«Суббота, 12 сентября 1914 года.
О войне он (Григорий Распутин. — В. Т.) говорит в выражениях туманных, двусмысленных, апокалипсических, из чего заключают, что он ее не одобряет и предвидит великие бедствия.
Воскресенье, 27 сентября 1914 года: [В отношении причин, хода и последствий войны]…он обладает даром образности и глубоким чувством тайны».
Во вторник 14 ноября 1914 года Полеолог получил послание от Распутина. «Расшифровав» чудовищные каракули последнего (через почерки людей другой эпохи и сейчас пробираешься, как через дремучий лес), французский посол смог прочитать следующее: «Дай вам Бог жить по примеру России, а не критикой страны, например ничтожество[16]. С этой минуты Бог явит чудо силы. Ваша рать увидит силу небес. Победа с Вами и на вас. Распутин».
При личной встрече с Морисом Полеологом Распутин говорил с горечью:
— Слишком много мертвых, раненых, вдов, сирот, слишком много разорения, слишком много слез… Это ужасно. В течение двадцати лет на русской земле будут пожинать только одно горе.
— И что же делать? — участливо вопрошал воспитанный Полеолог.
— На мировую пойти, даже если она нам убытком обернется, — последовал ответ.
Война, однако, продолжалась… Григорий Ефимович не только предвещал огромные бедствия для воюющих народов, но пытался своими советами предостеречь от безрассудных военных операций, грозящих обернуться реками крови. Кстати говоря, многие военные советы Распутина, которые ему всегда вменялись в вину, как это кому-то не покажется странным, были, как правило, очень удачны и провидчески.
В письме к Николаю Александровичу в ноябре 1915 года императрица писала: «Теперь, чтобы не забыть, я должна передать тебе поручение от нашего друга, вызванное его ночным видением. Он просит тебя приказать начать наступление возле
Риги, говорит, что это необходимо, а то германцы там засядут твердо на всю зиму, что будет стоить много крови, и трудно будет заставить их уйти. Теперь же мы застигнем их врасплох и добьемся того, что они отступят. Он говорит, что теперь это самое важное, и настоятельно просит тебя, чтобы ты приказал нашим наступать. Он говорит, что мы можем и должны это сделать, и просил меня немедленно тебе об этом написать…»
Но наступление началось на юго-западном фронте, а в Прибалтике русские войска потерпели ряд серьезных поражений, что впоследствии привело к падению Риги, центрального звена русской оборонительной линии в этом регионе.
Из письма от 12 октября 1916 года Распутин, со слов Александры Федоровны, умоляет «остановить бесполезное кровопролитие» — атаки на Ковельском направлении. Но наступление продолжалось (упрямый дядя Ники — Николай Николаевич, узнав, что советы идут от Распутина, «бомбардировал» Николая II телеграммами, призывая не поддаваться советам «грубого и неотесанного мужика»), потери русской армии исчислялись сотнями тысяч убитых и раненых. А результатов не было.
