По правилам встретить его были обязаны, встретить и проверить — не просочилась ли информация из Москвы о его визите, нет ли слежки.
Пара студентов, юноша и девушка, с легкими рюкзаками за спиной, спускаясь по крутой улочке мимо столика, за которым счастливый Моня прихлебывал темное пиво, дали ему понять, что прибытие г-на Рубинчика в чешскую столицу осталось незамеченным местным криминалитетом.
Парень, проходя мимо и огибая стоявший на тротуре столик под зонтом, сказал контрольную фразу.
— Прага гостеприимно встречает своих гостей, неправда ли? Мы из Мюнхена, и нам тоже здесь нравится.
— Мюнхен красивый город, — сказал в ответ Моня. — Но я там никогда не был.
Как ни обидно, но ключевая фраза соответствовала истине. Моня никогда не был в Мюнхене. Хотя, конечно, мечтал побывать в мюнхенской «Пинакотеке».
Уже пройдя мимо столика Мони, юноша обернулся и добавил:
— И в Баварии, и в Чехии работали лучшие мастера готики: обязательно посмотрите, когда откроется музей, картины мастера Теодориха.
Ответа Мони парень не дождался и, обняв спутницу, направился вниз по улочке.
Моня посмотрел на часы и, с удивлением отметив, как быстро в Праге идет время, понял, что музей старой чешской живописи вот-вот откроется.
Три выдающихся мастера чешской готики были представлены в Штернбергском дворце максимально полно. XIV столетие. Огромные работы анонимного мастера Вышебродского алтаря, Теодориха и так называемого мастера Тржебоньского алтарного цикла.
Моня застыл перед огромным изображением Святой Клары кисти мастера Теодориха. Он знал его по репродукциям из альбома издательства «Артия».
Читая надпись на чешском возле изображения св. Клары, Моня сделал в памяти зарубку: постараться побывать в королевском замке Карлштейн, где хранится самое полное собрание работ живописца.
В Национальной галерее Праги демонстрировались пять произведении мастера, пять изображений святых, предназначенных для замка в Карлштейне.
— Хотите побывать в замке Карлштейн? — услышал он вопрос почти возле правого уха. Сказано было тихо, чтобы не нарушать благоговейной тишины музейного зала, но достаточно громко, чтобы понять, что вопрос обращен именно к нему.
— Хотел бы, — невозмутимо ответил Моня. На самом деле он волновался. Это было его первое свидание в нелегальных конспиративных условиях.
— Вам не кажется, что изображение полуфигуры святой в обрамлении золотого фона или оклада немного напоминает рисунок для буквицы в рукописи?
— Ничего удивительного. Мастер Теодорих, возглавлявший братство живописцев в Праги во второй половине XIV века, прославился вначале как книжный иллюстратор.
Только после этого Моня перевел взгляд с изображения Святой Клары на человека, только что произнесшего эту фразу.
Пожилой господин примерно его роста и телосложения, с приятным округлым, интеллигентным лицом и серыми внимательными глазами доброжелательно смотрел на Моню.
— Вот как? — удивился Моня. — Я и не знал.
— В городской книге Градчан сохранилась запись, свидетельствующая о том, что мастер был владельцем дома в этом районе Праги.
— Дом сохранился, его можно увидеть?
— Да, там музей — Музей братства пражских живописцев Средневековья. Кстати, основано братство в 1312 году, кажется. И установил это Карел Чапек.
— Вот как? Интересно. Еще раз благодарю.
И они разошлись. Моня перешел к огромным доскам мастера Вышебродского алтаря, а его собеседник вернулся что-то рассмотреть на большой работе автора Тржебоньского алтарного цикла.
Но главное было сказано.
Моню ждут по адресу улица Карела Чапека, дом 13, квартира 12.
Кстати, братство живописцев было создано в Праге в 1348 году. Моня это знал. Но он знал и то, что по этому адресу живет экспедитор фирмы "Издательство книг по искусству "Карл Кусхофер и К" некто Иржи Бранек, 34 лет, магистр философии, закончивший Военный институт в Москве вместе с Моней в 1989 году.
…Встретились, как и положено старым приятелям.
Время ланча позволяло и накрыть стол так, чтобы продемонстрировать если не все, то многие достоинства чешской кухни. Что пьют, встретившись после долгой разлуки, чех и белорус, даже если один из них наполовину словак, а второй наполовину еврей? Конечно же, русскую водку.
