— А сейчас что, чужие? — загоготал «Чмырь», вор в законе из Беларуси.
— И сейчас у всех нас есть механизмы воздействия на власть имущих. Речь идет о другом. О том, чтобы на первые позиции вышли не просто частично управляемые нами люди. А полные марионетки. Начнем в России. Получится у Грифа — сделаем то же на выборах в Беларуси. Потом на Украине, в Молдове, в Казахстане…
— В Казахстане только что переизбрали президента.
— Какие проблемы, Баралбай? Переизберем еще раз, если нужно будет сообществу… Итак, решено. Даем Грифу пару месяцев, чтобы вернуть бабки. И еще несколько месяцев, чтобы с их помощью привести к власти нашего человека на выборах 2000 года. Как это ему удастся — не знаю. Пусть думает. Он у нас владеет Институтом проблем мозга. Ему и карты в руки. А сейчас, дорогие гости, прошу к столу.
Полковник Патрикеев выключил магнитофонную запись. Картина предстоящей операции все более прояснялась…
ОПЕРАЦИЯ «ФАЛЬШАКИ». МОНЯ РУБИНЧИК И ТАРМО КИРЬЯНЕН. ПРАГА-МОСКВА
В Прагу Моня Рубинчик прилетел рано утром. Можно было бы и вечерним рейсом «Аэрофлота», тогда он успевал сделать еще какие-то дела в Москве, но перед операцией надо было выспаться. Ведь как сложится следующий день, неизвестно. Как неизвестно и то, когда он снова попадет в Прагу. А в Прагу Моня мечтал попасть с юных лет. Он всегда интересовался изобразительным искусством. Его отец — Владимир Рубинчик, старший научный сотрудник Института истории АН СССР, был специалистом по архитектуре и искусству южных и западных славян. Из-за подозрений относительно "пятого пункта" (Владимир Самойлович Рубинчик по паспорту был белорусом, но кадровики всегда подозревали, что он скрытый еврей) в странах, в которых жили южные и западные славяне, Рубинчик так никогда и не побывал. Как, впрочем, и Михаил Владимирович Рубинчик, его сын. Каким-то чудом Миша, или, как его шутя звали товарищи, Моня, поступил в Военный институт. И потом много лет мотался по гарнизонам, служил на Северном Кавказе в знаменитой грушной «прослушке», в частях спецназа ГРУ, дислоцированных вблизи северных и западных границ; он свободно владел несколькими европейскими языками, в том числе — чешским и немецким. Но в заграничные командировки его все не направляли, несмотря на то что у старлея Рубинчика был безукоризненный послужной список. И надо ж было такому случиться, что пришлось дождаться горького дня расформирования бригады спецназа, чтобы попасть в зарубежную страну, о которой он столько мечтал.
Прямо в аэропорту он взял такси и поехал в центр, в старый город. Полюбовался Прагой со смотровой площадки на Першинском холме, поднялся на башню собора Святого Витта и окинул взором вертикали готических храмов и барочные купола старой Праги. Как настоящий профессионал, наметил для себя ориентир — башни Пражского кремля на Градчанах, по которым потом будет сверяться во время прогулок и поездок по городу.
Его не встречали, — так было спокойнее, меньше шансов попасть под «колпак» местных криминальных организаций. А знание им двух наиболее распространенных в Чехии языков и заочное знакомство по книгам, справочникам и путеводителям со столицей страны позволяло надеяться, что Моня в Праге не заблудится.
Кафе и пивные в Праге открываются рано. Все думают о комфорте не обслуживающего персонала, а клиентов. Так что, спустившись вниз на несколько сотен метров по узкой улочке, ведшей к подножию Петошинского холма, он притормозил у крохотного кафе: внутри кафе было четыре столика и два столика, несмотря на март, учитывая теплую, солнечную погоду, были выставлены прямо на улицу под разноцветные зонты. Таких кафе "У Швейка" в Праге много. Не каждый турист будет разбираться бывал тут знаменитый герой романа Ярослава Гашека Йозеф Швейк, или нет.
Моня заказал кружку темного портера, порцию шпекачеков с соленым огурчиком и соленые орешки. Солнце как раз в это время немного сместилось над Старым городом и осветило столики, стоявшие на улице. Это решило его выбор в пользу завтрака на пленэре.
Тот факт, что его не встречали раскрытыми объятиями с цветами в аэропорту, вовсе не значит, что его не встречали совсем.
