И убеждение, что его работодатель — не просто преступник, но и сумасшедший, становилось все более уверенным.
Однако он сам, добровольно решился сунуть нос в этот гадюшник, так что отступать некуда.
— Вперед, комбат, батяня, комбат, — хрипло напел себе Князь и, накинув просторную камуфляжную куртку, вышел из квартиры.
В машине на всякий случай проверил — нет ли «сюрпризов», в порядке ли тормоза, достаточно ли масла, бензина. Множество «секреток» уже убедили его в том, что «тачку» никто не лапал, но все ж перестраховался.
На Ленинградском проспекте со стороны Химок-Ховрино его догнал и пристроился сзади «жигуль» с явно более сильным, чем у машин этой модели мотором. Зверская рожа водителя не смутила Князя — это был раненый в лицо в Афгане старлей Митя Севастьянов, работавший сейчас в его бригаде. Но, учитывая его яркую внешность, лишь эпизодически. Он засвечивался и, уводя преследование за собой, ложился на дно на месяц, а то и полгода.
Сегодня надо было засветиться и увести противника в сторону.
У Аэропорта к нему пристроилась «лада» с капитаном Вадиком Ватрушкиным и тоже пошла в кильватере, не привлекая внимания посторонних чрезмерной активностью. С Вадиком были лейтенанты Минеев и Минский.
Когда свернули на Тверской бульвар, со стороны магазина «Наташа», из арки, вынырнула «тойота» с двумя бойцами и удачно вписалась в поток сразу за машиной Вадима Ватрушкина.
Напротив Дома журналистов машин было припарковано немного, и Князь легко нашел место. А вот из сопровождавших его машин легко пристроил своего «жигуля» лишь Митя Севастьянов. Остальным пришлось проехать чуть дальше. Но, когда Князь вышел из машины, увидел всех — ребята находились в зоне визуального контакта.
"Босса" Князь увидел там, где тот и «заявлялся» — в левом углу, — в не столько отгороженном, сколько дизайнерски лишь намеченном кабинетике.
— Свободно? — спросил Князь.
— Милости прошу.
— Не помешаю?
— Никоим образом, развеете грустные стариковские мысли. Кстати, рекомендую — сегодня на «второе» язык говяжий с зеленым горошком и картофелем фри и печень по-строгановски.
— С печенью связаны болезненные воспоминания, — усмехнулся Князь.
— Что так, ранение?
— Вроде того. Так что лучше — язык…
— С языком ничто не связано? — собеседник хищно глянул из-под тяжелых век на своего «визави».
— Слава Богу, пока нет.
— Вы, кажется, умеете держать язык за зубами?
— Приучен.
— Это хорошо. Терпеть не могу болтунов. Они долго не живут. Только успеешь привыкнуть к человеку, глянь, его уже нет. Бывает, что и близкие погибают.
— У меня близких нет, — мрачно отрезал Князь.
— Это и настораживает, голубчик. Как так: у всех близкие есть, а у вас — нет. Вот рассказывали мне, у одного офицера был брат, "совсем пропащий"…, а у другого была, по рассказам его знакомых, друзей, сослуживцев, девушка… Молодая, красивая. А потом — пропала.
— Бывает. Может, разлюбила.
— Таких парней, как тот офицер, девушки не бросают — красивый, спортивный, образованный, обходительный, богатый даже…
— А… Разве это богатство…
— Но девушка была, по рассказам, не жадная, не меркантильная…
— Молодым женщинам хочется надежности, стабильности…
— Это пожилым хочется стабильности… Молодым любви хочется…
— Может, он ей не мог дать любви?
— Мимо, дорогой мой, мимо. Любил он ее… А девушка вдруг пропала. То есть она скорее всего не пропала. Но встречаться они перестали… И что интересно, как раз тогда, когда он перешел на новую работу. Очень рискованную работу. И вот девушка перестала к нему заходить, перестали их видеть вместе… Странно. Да вы ешьте, ешьте, язык отварной очень недурственный, а если еще хренку со сметанкой добавить, просто объедение, свой собственный проглотить можно. Да, вот я и говорю… так, для беседы за столом, для пищеварения, так сказать… Может, он не совсем в себе уверен, взял, да любимую и «отшил» на время… Чтоб не светилась. Человек он умный, тот офицер… Да… Вот и решил, что девчушку-то любимую лучше подальше держать. А ну как нужно будет на него давление оказать, а рычагов-то и нет… Хе-xe…
— Может, может. Не имею чести знать вашего гипотетического офицера, не могу и судить о всей ситуации.
