– Главное, чтобы на второй год не оставили!
Теперь же она не уставала твердить:
– Старайся, Гретхен! Умоляю тебя! Иначе он скажет, что ты стала хуже учиться, потому что я тобой не занимаюсь! Я уже из-за Магды столько от него наслушалась!
«Он» – это папа Гретхен. Всякий раз, встречаясь по делам с мамой, он упрекал ее в том, что Магда плохо учится. Ведь и у Гансика, и у Гретхен, говорил он, в начальной школе по всем предметам, кроме физкультуры, были одни пятерки. А Магда не глупее их, и если она приносит домой плохие оценки, то это из-за «известных обстоятельств», считал папа. В частности, из-за того, что Магда вместе с Пепи остается на продленке. На продленке же детьми никто толком не занимается! Папа был убежден: только неработающая мать – залог хорошей успеваемости!
Гретхен не хотела давать папе лишние поводы для подобных разговоров и подтверждать его странную теорию. Вот почему она старалась делать все, что положено. По этой же причине она в ту пятницу сосредоточенно зубрила английские слова. Впереди – контрольная по английскому, и ей кровь из носу нужно получить пятерку, чтобы компенсировать тройку, схваченную на зачете по физике.
Гретхен как раз проверила последний столбик слов, когда дверь в кофейню открылась и появился Хинцель. Гретхен отложила тетрадь в сторону и улыбнулась. Хинцель подошел к ее столику.
– Все зубришь? – шутливо спросил Хинцель и прислонился спиной к теплой печке. – На улице холодрыга! – сказал он. Гретхен кивнула. – И сыро так! – Гретхен опять кивнула. – Ненавижу зиму! Уеду отсюда! Туда, где всегда тепло!
– Во Флориду, например, – предложила Гретхен.
– В Куала-Лумпур! – отозвался Хинцель.
Гретхен закрыла тетрадь, сунула ее в папку, потом тихонько тронула Хинцеля за рукав и сказала:
– Там сейчас сезон дождей, к твоему сведению!
– Тогда в Гуанабару! – нашелся Хинцель.
– И там дожди, – невозмутимо сообщила Гретхен.
– Правда?! – удивился Хинцель.
– Если честно – понятия не имею! – призналась Гретхен.
– Любезный! – раздался вдруг голос старика-официанта, разбуженного приходом Хинцеля. – Вы так себе зад сейчас спалите!
Хинцель оторвался от печки и ощупал себя со спины.
– Действительно! – пробормотал он. – Прямо горяченная!
Он подсел к Гретхен, откинулся на стуле, закрыл глаза и сказал:
– Я чуть не совершил акт самосожжения!
– Самосожженцы обливают себя бензином! – для порядка уточнила Гретхен.
– Потому что им хочется поскорее справиться с этим делом! – Хинцель достал из кармана пальто мятую сигарету и сунул ее в рот, но зажигать не стал. – А мне вот кажется, что гораздо круче гореть медленно и неторопливо! Прислоняешься к печке в начале декабря и не двигаешься с места. К апрелю от тебя останется один обуглившийся скелет.
У Гретхен не было ни малейшего желания погружаться в бредовые фантазии Хинцеля.
– Придурок! – буркнула она, осуждающе глянув на сигарету, и помахала официанту. – Будьте добры! Еще минеральной воды!
– Ты что, на мели? – поинтересовался Хинцель.
– Нет, – ответила Гретхен. – Я вообще ничего не хочу. Но не могу же я тут торчать часами и ничего не заказывать.
Официант принес стакан воды и поставил его на стол. Стакан был таким полным, что часть воды выплеснулась на мраморную столешницу.
– А вам что принести, господин Хинцель? – спросил официант.
– Тряпку, чтобы лужу вытереть! – недолго думая, ответил Хинцель.
Официант неодобрительно посмотрел на Хинцеля. Взгляд у него получился даже угрожающий: из-за больного глаза, наполовину скрытого заплывшим веком, казалось, будто лицо исказила злобная гримаса.
– Маленький двойной, пожалуйста, и бутерброд с сыром! – поспешил добавить Хинцель.
Официант поковылял за стойку. Гретхен посмотрела ему вслед и покачала головой.
– Вот человек – вечно недоволен! Нет народу – бурчит, потому что заведение ничего не зарабатывает, есть народ – опять бурчит, потому что приходится шевелиться. Так и мается всю жизнь, наверное!
– Кроме понедельников! Когда кофейня закрыта, – пошутил Хинцель.
Он вынул обмусоленную сигарету изо рта и попытался пристроить ее за ухо, но сигарета никак не хотела держаться, потому что уши у Хинцеля были очень маленькие и к тому же оттопыренные.
