Гретхен - страница 61

Сделанное открытие совершенно перебудоражило Гретхен – каждые три секунды она украдкой посматривала на обнаружившиеся интересные детали. «Вот так новости! – думала она. – Надо же, какие перемены! А если человек может так внешне перемениться, то и вокруг него тоже может все стать по-другому… Все-все-все…» Нельзя сказать, что эта мысль вызвала у Гретхен особую радость, но и страха она тоже не испытала. Скорее, ей было любопытно. Да, пожалуй, слово «любопытство» здесь подходит лучше всего.

Маргарета Мария Закмайер, или попросту Гретхен, – пятнадцатилетняя школьница с крапчато-серыми глазами цвета дунайской гальки, с вьющимися темно-рыжими волосами, напоминающими шерсть кокер-спаниеля, и крошечным носом-пуговкой. Рост у нее – метр шестьдесят шесть, вес – пятьдесят три килограмма. То обстоятельство, что обе Урсулы (Урсула Майер и Урсула Коль), занимавшие в классе парту перед Гретхен, называли ее не иначе как «жирным поросенком», объясняется тем, что и та и другая соображали довольно медленно и еще не успели переварить тех перемен, которые произошли за этот год с Гретхен. Год назад она действительно была еще «жирным поросенком»: на шесть сантиметров ниже, чем сейчас, при весе в шестьдесят четыре килограмма!

– Бедняжка! Столько переживаний и несчастий за год! Совсем с лица спала! Смотреть не на что, кожа да кости! – приговаривала цветльская бабушка, глядя на Гретхен, и горестно качала головой.

Цветльской бабушку называли потому, что она жила в Цветле. Слушая эти бабушкины речи, папа, не уступавший ей в толщине, обычно согласно кивал и с тяжелым вздохом добавлял:

– Просто ужас! Совсем исхудала. Впору от истощения лечить. Того и гляди ветром сдует!

Сама Гретхен не считала себя «бедняжкой» и не думала, что год у нее выдался какой-то особо тяжелый. И ветра тоже не боялась.

– Гораздо полезнее быть худым, чем толстым! Это известно всякому более или менее разумному современному человеку! – говорила она в свою защиту, пытаясь перевоспитать папу с бабушкой. На семейные проблемы у нее тоже был свой взгляд. – Что вы дурака валяете? Мы же не в прошлом веке! Сколько людей разводятся! И при детях! Обычное дело. А по сравнению с тем, что устраивают другие, тот цирк, который развели тут папа с мамой, вообще игрушки! Детский сад!

Бабушку такие речи повергали в ужас. Ей не нравилось ни то, что говорит Гретхен, ни то, как она это говорит.

– Гретхен, ну что это такое?! Прекрати! – возмущенно требовала бабушка. – Разве порядочные девочки так выражаются? Раньше от тебя такого было не услышать! Это все оттого, что ты теперь живешь не пойми как. Как беспризорница!

Жизнь, которую вела теперь Гретхен и которая, по мнению цветльской бабушки, превратила ее внучку в «трудного подростка», действительно несколько отличалась от жизни среднестатистической школьницы. Дело в том, что родители Гретхен, которых окружающие раньше всегда считали образцово-показательной парой, начали вдруг ссориться и после нескольких месяцев домашних баталий расстались. Поводом для стычек послужило то, что мама вознамерилась пойти учиться и стать социальным работником. Ей надоело быть просто домохозяйкой. Но едва ли это было истинной причиной расставания родителей. Если кто-нибудь из друзей спрашивал, почему ее родители больше не живут вместе, а Гретхен не хотелось ничего придумывать, она честно говорила:

– Я думаю, что они просто разлюбили друг друга. А заметили это только тогда, когда начали ссориться.

После одной из размолвок мама взяла и переехала жить к своей подруге Мари-Луизе. Гретхен и ее младшая сестра Магда переехали вместе с мамой, а брат Гансик остался с отцом.

За хозяйством в их старом доме присматривала теперь некая госпожа Мюллер, которая приходила с утра, четыре раза в неделю, и приводила в порядок всю квартиру. При этом она страшно обижалась, если на следующий день от ее порядка ничего не оставалось. А каждую пятницу, ни свет ни заря, приезжала цветльская бабушка и целый день жарила-парила-пекла, заготавливая еду на неделю вперед, а к вечеру отправлялась обратно в Цветль.