Взгляд Дэмиана скользнул по ее полуобнаженной груди, и он подумал о том, сколько мужчин удостаивались привилегии вот так же, как он сейчас, любоваться прелестями его невесты. Неужели он становится ревнителем скромности и чистоты? Да он ничуть не удивится, если эта особа наставит ему рога еще до того, как высохнут чернила на их брачных бумагах. Дэмиан тряхнул головой, чтобы рассеять свои сомнения, и напомнил себе о необходимости быть более терпимым к ее кокетству. Не стоит забывать, что Кимбра родилась и выросла в Лондоне, поэтому и ведет себя так, как привыкла, как научила ее придворная жизнь.
– Вы не ответили на мой вопрос, милорд, – лукаво напомнила Кимбра.
– В мои намерения не входит переезд в Лондон, – проговорил Стрэттон решительно. – Мой дом отныне в Мистерли.
Недовольно надув губки, Кимбра потянулась к Дэмиану и игриво провела рукой по его могучей груди.
– А знаете, я обладаю потрясающим умением уговаривать, убеждать мужчин, – заявила она.
Дэмиан отодвинулся назад. Да что с ним такое? Кимбра – красивая, чувственная женщина, он должен дрожать от желания, а не отталкивать ее.
– Вы увидите, что меня не так-то легко в чем-то убедить, – промолвил он.
– Я отказываюсь быть привязанной к этому Богом забытому месту после свадьбы, – раздраженно проговорила Кимбра. – Я не знакома с местными жителями. Они меня ненавидят, я же вижу. Вода в ванне была едва теплой, еда – отвратительной, а ваша любовница разговаривала со мной неуважительно!
Дэмиан стиснул зубы.
– Повторяю, Элисса мне не любовница, – едва сдерживая себя, промолвил он.
Кимбра уставилась на него, не скрывая своего неудовольствия.
– Тогда почему эта женщина все еще здесь, если она вам не любовница?
Дэмиан с готовностью встал на защиту Элиссы.
– Попрошу не впутывать сюда Элиссу, – произнес он решительно. – Она никакого отношения к нашей свадьбе не имеет. Уверен, что, став супругами и получше познакомившись, мы с вами сумеем поладить.
– Вы опять не отвечаете на мой вопрос, милорд, – настаивала леди Кимбра.
– Ваш вопрос к делу не относится, хотя, полагаю, лучше мне рассказать об Элиссе, прежде чем это сделает кто-то другой, – сказал Дэмиан. – Ее отец и братья были убиты при Куллодене. Элиссе и ее семье позволили жить в Мистерли, потому что место это весьма отдаленное, к тому же они не могли приносить пользу короне. Но потом кто-то сообщил в Лондон, что Элисса собирается выйти замуж за объявленного вне закона Тэвиса Гордона.
Король вызвал меня в Лондон и даровал мне Мистерли при условии, – продолжал Стрэттон, – что я воспрепятствую этой свадьбе и сохраню здешние земли для Англии. Элисса – не более чем пешка в некрасивой игре, затеянной для объединения двух крупнейших шотландских кланов. А объединение необходимо для очередного мятежа.
– Но почему она все еще здесь? – не унималась Кимбра. – Она же предательница. Отправьте ее в Лондон, пусть король сам с ней разбирается. Подходящий конец для якобитской ведьмы.
Злость, звучавшая в ее голосе, поразила Дэмиана.
– Я не хочу, чтобы смерть Элиссы была на моей совести, – холодно промолвил он. – Леди Элисса останется в Мистерли до тех пор, пока я не передумаю.
– Леди? Вы называете эту изменницу «леди»? – возмутилась Кимбра. – Вот что, милорд, как ваша жена я имею право решать, кто останется в Мистерли, а кто отсюда уберется. Элисса Фрейзер, без сомнения, в ближайшее время покинет этот дом.
Дэмиан резко встал. Он должен уйти, пока его терпение окончательно не лопнуло и он не приказал леди Кимбре убираться назад в Лондон, что было бы большой ошибкой. Король ни за что не потерпит такого непослушания.
Кимбра, видимо, тоже догадалась, что слишком перегнула палку, и поняла, что Дэмиан вот-вот взорвется. Наградив жениха обворожительной улыбкой, она схватила его за руку.
– Не сердитесь на меня, милорд, – проворковала она. – Как только мы обвенчаемся, вам больше не понадобится любовница. И я буду молить короля, чтобы он позволил нам переехать в лондонскую резиденцию. Король опекает меня и непременно прислушается к моей просьбе.
– Мы еще посмотрим, миледи, – бросил Дэмиан, высвобождая руку и небрежно кланяясь невесте. – Желаю вам спокойной ночи, миледи. Кстати, завтрак в деревне подают очень рано.
