Поднимаясь по ступенькам крыльца, он окинул взглядом маленький дом. Хорошо спланированные окна, видимо, пропускали много света, и из них открывался прекрасный вид на парк. Место казалось тихим и уютным, однако не было фешенебельным.
Несмотря на немалое наследство, доставшееся ей от отца и мужа, миссис Деверидж не стала тратить деньги на шикарный особняк в модном квартале. Как выяснил Генри, она жила почти отшельницей вместе со своей тетушкой.
Тайны вокруг этой дамы с каждой минутой становились все более интригующими. Артемис с волнением думал о новой встрече. Ему предстояло впервые увидеть Мэделин при свете дня. Воспоминания о ее глазах, скрытых густой вуалью, долго не давали ему заснуть этой ночью.
Дверь отворилась. В маленькой прихожей стоял Латимер. В свете дня он казался еще крупнее, чем в туманной мгле ночи.
— Мистер Хант! — Латимер просиял.
— Добрый день, Латимер. Как твоя Нелли?
— Жива и здорова — благодаря вам, сэр. Она плохо помнит события прошлой ночи, но, думаю, это к лучшему. — Латимер замялся. — Я хочу еще раз сказать вам большое спасибо за то, что вы сделали, сэр.
— Мы неплохо сработались, верно? — Артемис шагнул за порог. — Доложи, пожалуйста, миссис Деверидж о моем приходе. Надеюсь, она меня ждет?
— Да, сэр. Она в библиотеке. Сейчас я представлю вас, сэр. — Он пошел в глубь дома, показывая дорогу.
Артемис оглянулся на оконные ставни. На них были тяжелые засовы, крепкие замки и маленькие колокольчики, которые должны были зазвенеть, если кто-то попытается забраться в дом. Такие ставни, закрытые на ночь, обеспечивали надежную защиту от непрошеных гостей. Интересно, эта дама боится обычных грабителей или кое-кого посерьезнее?
Вслед за Латимером он прошел по коридору и остановился у входа в комнату, от пола до потолка забитую книгами в кожаных переплетах, журналами, тетрадями и разного рода бумагами. Красивые окна, выходившие в ухоженный сад, над которым чересчур усердно поработали ножницы садовника, были также снабжены засовами, замками и колокольчиками.
— К вам мистер Хант, мэм.
Мэделин поднялась из-за тяжелого дубового стола.
— Спасибо, Латимер. Входите, мистер Хант.
На ней было черное платье с завышенной по моде талией. Сегодня кружевная вуаль не скрывала ее лица. Артемис взглянул на хозяйку дома и понял, что Генри прав: его интерес к этой женщине выходит за рамки простого любопытства и вступает в опасную область восхищения. Он так остро сознавал ее присутствие, что, казалось, воздух вокруг него вибрировал. Чувствовала ли это Мэделин?
В ее ясных голубых глазах читалась поразительная смесь ума, решимости и осторожности. Темные волосы были разделены пробором посередине и собраны в строгий пучок на затылке. У нее были мягкие полные губы, твердый подбородок и хладнокровная манера держаться, бросавшая вызов его мужскому самолюбию.
Латимер маячил в дверях.
— Я вам нужен, мэм?
— Нет, спасибо, — сказала Мэделин, — можешь нас оставить. — Она посмотрела на Артемиса. — Садитесь, пожалуйста, мистер Хант. — Благодарю. — Он опустился в кресло из букового дерева, покрытого черным лаком и позолотой, на которое она указала.
Окинув быстрым взглядом богатый ковер, тяжелые портьеры и изящный резной письменный стол, Артемис убедился в том, что Леджетт верно оценил финансы миссис Деверидж. Дом был маленький, но превосходно меблированный.
Она села за свой стол.
— Надеюсь, к вам вернулся слух, сэр?
— Какое-то время у меня звенело в ушах, но теперь прошло. С радостью сообщаю вам, что со мной все в полном порядке.
— Слава Богу. — На лице Мэделин отразилось искреннее облегчение. — Я не хотела бы стать причиной вашего нездоровья.
