Эйвери не удержался и погладил Алису по голове, по мягким волосам. Он мог бы найти девочке мать, но не знал, как объяснить, при каких обстоятельствах та родилась и почему Лора отказалась от своей дочери.
Эйвери пытался обдумать все логично, оценить факты, будто те представляли собой статьи в договоре. Лора вела себя возмутительно, безответственно по отношению к Пирсу, она упрекала его, когда тот вернулся на войну, к выполнению своего долга. Она сбыла дочь с рук. Правда, Лоре надо было либо пойти на это, либо погубить себя. Она не стала искать дочери хорошее жилище поближе к себе, чтобы следить за ней. Вместо этого Лора отправила малышку на далекую ферму и обрекла ту на жизнь, которая той не полагалась по рождению.
Лора просто забыла о девочке на долгих шесть лет, а сама окунулась в вихрь безумных удовольствий и веселья. «Однако, – рассуждал Эйвери, стараясь быть объективным, – она тогда еще была очень молода. Сейчас Лора любит Алису. Можно ли пойти на риск и допустить, что она станет верной женой и хорошей матерью? Можно ли допустить, что она не отнимет любовь Алисы ко мне и не причинит девочке боль? Какой же ты эгоист, – упрекнул он себя. – Ведь речь идет не о тебе, речь идет об Алисе. Она не перестанет любить тебя».
Эйвери застыл на месте, борясь со своими сомнениями, и смотрел на девочку. Он почувствовал смутную тревогу, в затылке стало покалывать. Вдруг Эйвери догадался о причине беспокойства – в этой комнате был еще кто-то. Позади него кто-то затаился.
Эйвери обернулся резко и бесшумно и увидел Лору – та сидела на низком стуле в темном углу.
– Что вы здесь делаете? – прошипел Эйвери.
– То же, что и вы, – смотрю на нее. Наслаждаюсь ею, когда появляется такая возможность, – отчетливо прошептала Лора.
– Вам нельзя здесь оставаться.
– Нельзя, – тихо согласилась Лора. При тусклом свете она напоминала призрак. – Вы не поможете мне вернуться в мою комнату?
Эйвери наклонился, поцеловал Алису в щеку, затем повернулся и поднял Лору на руки.
– Не спешите, здесь легко споткнуться, – шепотом предупредила Лора. Она затаила дыхание и прижалась к нему. А Эйвери понял, что ему тоже хотелось снова ощутить ее в своих руках. Нежное тело Лоры благоухало, но предупреждало об опасности. Она желанна и уязвима. Да, Эйвери предложит ей свою руку и сердце. И станет молить судьбу о том, чтобы этот поступок не стал его роковой ошибкой.
Лора не сопротивлялась, она лишь обняла его за шею и молчала. Эйвери боком закрыл дверь и широкими шагами направился к верхней площадке лестницы. Их комнаты располагались этажом ниже. Эйвери предусмотрительно заранее выяснил, где находится ее комната. Он не знал, почему так поступил, разве только для того, чтобы ночью спалось спокойнее – ведь Лора была не совсем рядом.
Лестница была едва освещена, обилие юбок Лоры не позволяло Эйвери видеть, куда он ступает.
– Не шевелитесь.
– Я не шевелюсь, – пробормотала Лора, и только тут Эйвери осознал, что она действительно еще ни разу не шевельнулась. Его тело между тем реагировало так, словно Лора извивалась на нем. У Эйвери возникло ощущение, будто у него обнажились нервы. Прикосновение рубашки к телу стало почти невыносимым. Эйвери напрягся, в паху возникло ощущение тяжести. Он стиснул зубы, чтобы не обращать внимания на теплое дыхание Лоры, ее волосы, щекотавшие ему подбородок, на тонкий аромат дорогих духов.
Эйвери казалось, будто он целую вечность преодолевает ступени лестницы. До следующей площадки остались две ступени, когда Лора прошептала:
– Эйвери, я так сожалею. Мне хотелось бы…
– О чем вы сожалеете? – спросил Эйвери и остановился.
– О возникшей между нами враждебности.
По ее хриплому голосу Эйвери внезапно понял, что ею овладело сильное вожделение. «Она желает либо меня, либо всего лишь получить физическое удовольствие?»
– Мне хотелось бы… – Лора извернулась в его руках и подняла голову. Ее губы коснулись его подбородка, затем шеи. Тело Эйвери пронзила горячая волна. – Прошу вас, Эйвери. – Он скорее догадался об этих словах, чем расслышал их. Вдруг Лора откинула голову назад. – Вы правы, я часто кокетничаю. Но не теперь.
