После нескольких дней упорной «осады» Кандида наконец согласилась сходить с ним — куда бы вы думали? — в ближайшее кафе-мороженое. Более того, выбрала столик у окна. В глубине души Лоренс не мог не одобрить целомудренной осмотрительности девушки. Сам он со стыдом сознавал, что предпочел бы оказаться с Кандидой в уголке более укромном. Но, будучи человеком воспитанным, постарался развеять сомнения своей спутницы, согласившись на ее условия и не требуя большего.
В то первое свидание они говорили обо всем на свете. Так час, неохотно дарованный ему Кандидой, растянулся почти на четыре. А потом еще была долгая, восхитительно-долгая дорога назад, до пансиона. И уже на пороге дома Лоренс вырвал-таки у девушки обещание увидеться еще раз.
Нет, Лоренс вовсе не собирался ни в кого влюбляться. Менее всего — в восемнадцатилетнюю простушку на пороге взрослой жизни, только-только поступившую на первый курс местного университета. Внезапно возникшее чувство к Кандиде ставило его в тупик, сбивало с толку, рушило все планы.
Незадолго до роковой встречи Лоренс подписал контракт на работу в Индии. Там, близ Хайдарабада, только-только налаживалось производство солнечных батарей. Перспективы намечались грандиозные — что и говорить, такой шанс выпадает человеку раз в жизни. А какие возможности для независимых исследований! Стоит ли удивляться, что Лоренс Фаулер с нетерпением предвкушал поездку!
До отъезда в его распоряжении оставалось несколько месяцев. Он собирался уладить формальности по сдаче особняка внаем и, развязавшись с делами, навестить нескольких школьных друзей.
Логика подсказывала продать дом, который для одинокого холостяка казался непомерно огромным. Точно так же, как и у Кандиды, близких родственников у Лоренса не было. Особняк достался ему по наследству от престарелой двоюродной тетки, и почему-то молодой человек никак не мог принудить себя с ним расстаться...
Лоренс мрачно отвернулся от окна и с досадой ударил кулаком по спинке стоящего рядом стула.
Спустя неделю после встречи он понял, что влюблен — влюблен безумно, безудержно, неодолимо. А спустя две недели обнаружил, что иного выхода, кроме как жениться на девушке, у него нет. Несмотря на то что и разум, и логика восставали против столь опрометчивого шага.
Ведь Кандида была слишком молода, чтобы принять на себя тяготы семейной жизни, и слишком неопытна, чтобы понять, какой мужчина ей нужен в качестве спутника жизни. Но она была так одинока и так беззащитна... И Лоренс отчаянно боялся снова прочесть в глазах Кандиды отчуждение и горе, как в тот день, когда мягко намекнул, что вскоре уедет из страны. Тогда девушка едва сдержала слезы. Откровенно говоря, ему очень хотелось связать себя с нею самыми что ни на есть нерушимыми узами — ведь потерять ее он просто не мог!
На поверку же любовь ее оказалась подростковым увлечением, не более. Но вправе ли он винить за это Кандиду? Так ли уж непогрешим он сам?
Лоренс нахмурился. Что это он делает? Даже сейчас подыскивает для нее оправдания... Зачем?!
Да, Кандида была молода и неопытна. Но даже она не могла не понимать, что имеет дело не с мальчишкой, что его чувства — это не игрушка, это серьезно. И все-таки она ушла от него, бросила, не потрудившись даже объяснить свой поступок, не дав ему возможности оправдаться... В чем? Да и что изменилось бы после разговора по душам? Неужто он уговорил бы ее остаться?
Эти доводы Лоренс прокручивал в сознании бессчетное количество раз, но так и не разрешил мучительную дилемму. Если сам он повинен в том, что подтолкнул девушку к опрометчивому браку, то она могла бы, по крайней мере, объяснить ему, что осознала ошибку и хочет вновь обрести свободу. И тогда... А что — тогда? Тогда он прибег бы к безотказному средству — к любовной игре, — чтобы убедить Кандиду остаться? Или нашел бы в себе силы пожертвовать собой ради счастья любимой и отпустил бы ее на все четыре стороны?
Лоренс считал, что повел бы себя как благородный человек, а не как последний эгоист. Но возможно, Кандида склонялась к первому варианту развития событий и боялась, что не сумеет преодолеть искушения. Ведь их по-прежнему влекло друг к другу с неодолимой силой.
