— Первый этаж, комната семь, — прервал он ее.
— Мне нужен Чубаров, — твердо заявила Варвара Федоровна, сама искренне дивясь этой неизвестно откуда взявшейся храбрости.
Теперь часовой посмотрел на нее уже с интересом, но препятствий чинить не стал.
— Восьмая комната, — обронил он.
По коридору в обе стороны сновали озабоченные люди, вдоль стен на разномастных стульях сидели молчаливые посетители. Бабы в платках, старики в не по сезону теплых тулупах, интеллигентные женщины в шляпах. Все ждали своей очереди молча, не проявляя желания перекинуться друг с другом даже словом. Оживлялись только в тот момент, когда хлопала дверь кабинета, выпуская очередного несчастного просителя. Пока тот шел мимо, его рассматривали с жадным любопытством, но останавливать и тем более расспрашивать никто не решался. Перед нужной Варваре Федоровне дверью очереди не было. Собрав все свое мужество, она рванула дверь на себя и шагнула через порог. Сидящий за столом мужчина был занят. Склонившись над ворохом бумаг, он что-то торопливо писал. На звук открывшейся двери головы не поднял и только молча махнул рукой в сторону свободного стула. Варвара Федоровна опасливо пересекла небольшое расстояние от входа до стола и послушно присела на указанное место. В этот момент хозяин кабинета отложил ручку в сторону и поднял на нее красные от многодневного недосыпания, тусклые от нечеловеческой усталости глаза.
— Здравствуйте, Сергей Васильевич, — тихо произнесла Варвара Федоровна.
— Вы?!
— Узнали? — грустно усмехнулась она.
— Зачем вы здесь? — встревоженно спросил Чубаров.
— Затем, что и все. Пришла узнать о судьбе своего мужа. Его вчера арестовали, — с горечью откликнулась Варвара Федоровна.
Чубаров нахмурился:
— Разве он здесь? Вернулся?
— Вчера рано утром, а днем его уже увели.
— Кто?
— Двое ваших товарищей. Одного муж назвал Сидельниковым.
При этих словах Чубаров совсем помрачнел.
— Они знакомы?
— Да.
— Мандат на арест Сидельников предъявлял?
— Тряс какой-то бумагой и кричал, что это постановление ЧК на арест. Ознакомиться, однако, не дал.
Хозяин кабинета закаменел лицом и стал быстро листать бумаги у себя на столе. Найдя нужную, долго читал, потом нехотя сообщил:
— Ваш муж действительно арестован.
— За что? — тихо спросила Варвара Федоровна, хотя в действительности ей хотелось кричать в голос.
— За контрреволюционную деятельность.
— Есть доказательства? Свидетели?
Чубаров молчал, но Варвара Федоровна видела, что он раздражен и сдерживается с большим трудом.
— Муж сам это признал? — не уступала она.
Варвара Федоровна настойчиво добивалась ответа, прекрасно понимая, что тот Чубаров, который сидел перед ней сейчас, был совсем не тем человеком, которого она знала раньше. В любой момент этот жесткий незнакомец мог потерять терпение, и тогда…
«Что будет с Лили?» — мелькнуло в голове, но она тут же отогнала эту мысль.
Мысль была правильная. Если ее тоже арестуют, Лили пропадет. Она ведь еще совсем девочка. И в то же время это была вредная и неуместная мысль. Она могла сделать Варвару Федоровну слабой, помешать ей бороться за мужа.
— Откуда взялось это обвинение? — упрямо настаивала она. — Он прибыл домой только вчера. Чем успел провиниться перед властью?
— Ваш муж — белый офицер, — устало произнес Чубаров.
— Он офицер русской армии.
— На сегодняшний день это в принципе одно и то же.
— Вот, значит, как… Его арестовали не за конкретное преступление, а потому что он дворянин и офицер. Вот почему они ни о чем не спрашивали! Им и так все было ясно. Поэтому они просто пришли и забрали его.
Лицо Чубарова потемнело от гнева. Стараясь не сорваться, он дернул небритой щекой и сжал кулаки так, что костяшки на пальцах побелели.
— Не просто! Вы, Варвара Федоровна, знаете, где был ваш муж все это время? Молчите? Так я скажу! У белых. Вешал на столбах наших товарищей. А теперь явился сюда. Зачем? Местную контрреволюцию поддерживать? Мятеж поднимать?
Чубаров не кричал, но в его голосе было столько яростной убежденности, что Варваре Федоровне стало страшно.
— Он во всем этом признался? Его уже допрашивали?
Чубаров сухо усмехнулся:
