— Прости, — шепчет он после небольшой паузы.
Я притягиваю колени к груди и прижимаюсь к ним щекой.
— Простить? За что?
— За то, что сорвался, — он поворачивает голову так, чтобы я смогла увидеть его лицо.
Его глаза не красные, кожа не горит — просто олицетворение спокойствия. Когда я плачу, то требуются часы, чтобы отечность прошла. Интересно, плакал ли Джай вообще.
— Я никогда не... я не... я обычно не...
— Все нормально, — говорю ему, а мои губы подрагивают. — Ты не должен объясняться со мной.
Облегчение светится в его глазах, после чего они снова поглощаются тьмой. Он качает головой.
— Нет, я объясню. Мы же в этом вместе, да?
Мы? Если мы не были вместе десять секунд назад, то теперь определенно это так.
— Верно.
Джай вдыхает и шумно выдыхает.
— Череп виноват в смерти Жаклин, моей старшей сестры.
Я хмурюсь.
— Жаклин? Погоди. Я думала, что все это из-за Джоэла?
Он кивает, ероша пальцами свои волосы.
— Так оно и есть, но все началось с Жаклин.
И так оно и было. Он начал с самого начала, с Жаклин, и закончил собой и младшей сестрой, Джессикой. Не глядя мне в глаза, он раскрывает причины, которые вынудили его оказаться здесь. Но нашим глазам и не нужно встречаться, чтобы я смогла разглядеть в них боль. Она у него на лице: в его нахмуренных бровях и стиснутых зубах. Она в его сжимающихся и разжимающихся кулаках, в том, как меняется его голос. Ему больно, и он испытывает эту боль долгое время.
— Я и понятия не имела... — шепчу я, когда он заканчивает.
Неудивительно, что он так зациклился на Черепе. Хоть он и не заставлял сестру Джая принимать наркотик, но это он предложил его, что привело не только к гибели девушки, но и повлекло за собой автокатастрофу его родителей и уход Джоэла в поисках мести.
Джай столько потерял. Свою сестру, родителей, брата... думаю, в масштабах Вселенной мне повезло, что у меня никого нет. Я не буду страдать из-за того, кого у меня никогда не было.
Он смотрит на меня, слегка наклонив голову. Я не осознавала до этого, насколько близко прислонилась к нему.
— Как душ?
— Это ты мне скажи, — я наклоняюсь, убирая свои волосы в сторону и подставляя шею. — Я все еще пахну, как «русское такси»?
Почти ничего не помню о прошлой ночи, но «русское такси» запомнила. Я бы даже обиделась, если бы он не был настолько прав. Со следующим биением сердца его теплое дыхание легко и быстро проносится по поверхности моей шеи, пригвоздив меня к месту и посылая мурашки по спине. Он вдыхает и через долгую мучительную секунду отстраняется на пару сантиметров. Но пара сантиметров — это недостаточное расстояние. Мое сердце до сих пор до боли колотится в груди.
Я сглатываю.
— Ну и?
Его взгляд падает на мои губы, и меня словно ударяет молния. Меня завораживает пристальный взгляд его потемневших глаз. Если он не поцелует меня, чтобы ослабить мое внутреннее напряжение, то я взорвусь.
— Ты так приятно пахнешь.
Подобное высказывание не должно звучать настолько хорошо. Его слова — это музыка для моих ушей и удар по гормонам. Ни для кого не секрет, что Джай привлекает меня в сексуальном плане. А какую бы женщину не привлекал? Он — метр восемьдесят, или около того, мышц с успокаивающими голубыми глазами и с мягкими, черными как смоль, волосами. Он — сексуальный мужчина с обложки мужского фитнес-журнала — красавчик, забронированный только для знаменитостей.
— Я надеюсь на это. Иначе это была бы пустая трата денег.
Красивая улыбка изгибает его губы, но он не отстраняется от меня. Мне нравится, когда Джай улыбается, но еще больше нравится, когда он целует меня.
— К тому же, об этом не очень приятно говорить, — вру я.
Его улыбка становится шире, обнажая белые зубы.
— Говорит маленькая мисс, которая любит пялиться на меня, пока я сплю.
Я смеюсь и пребываю в шоке от искренности этого смеха. Наверное, так по-настоящему я смеялась всего лишь три или четыре раза за всю свою жизнь. Это звучит совершенно по-другому по сравнению с моим фальшивым смехом. И ощущается по-другому. Кто ж знал, что смех может быть таким исцеляющим.
Джай наклоняется, и головой я опираюсь на неровную стену, что наполняет меня надеждой на поцелуй.
