Гражданин мира - страница 5

Слияние разнообразных возможностей и сильных сторон каждого из партнеров также могло бы дать мощный кумулятивный эффект. «Ниссан» располагал первоклассной инженерной базой, особенно в области двигателей и трансмиссий, и, как и положено японцам, был очень силен в вопросах управления производственными процессами и решении проблем качества. «Рено» имел сильные позиции в таких областях, в которых «Ниссан» не блистал: в инновациях концептуальных разработок, оригинальности дизайна, закупках, маркетинге, развитии модельного ряда и финансовом управлении.

Оставалось лишь убедить «Ниссан» надеть на палец обручальное кольцо. Из трех возможных претендентов «Рено» был наименее мощным, наиболее бедным и наименее престижным. Помимо компании «Даймлер-Крайслер», приглашенной первой для обсуждения вопросов спасения «Ниссан Дизель», президент «Ниссана» Йошикадзу Ханава привлек к переговорам также американского гиганта — «Форда». Но «Форд» совместно с «Маздой» уже располагал производственными мощностями в Японии и в Азии. К тому же второй по величине американской компании в этот момент предстояло «переварить» новые приобретения в Европе, в частности «Вольво». Джек Нассер, руководитель «Форда», не объявил Ханаве о полном отказе от переговоров, но и не выказал большого энтузиазма. «Даймлер-Крайслер» поднял планку своих требований очень высоко: участие в капитале на уровне более 50 % и полная передача управления в его руки. Со своей стороны, Луи Швейцер и его команда, которых заметно отрезвила история с «Вольво», предложили гораздо более мягкий подход. Они не настаивали ни на чем эксклюзивном, но предложили «запустить» крупномасштабный процесс оценки перспектив и возможностей, в который предлагалось вовлечь более чем по сто человек с каждой стороны. В течение долгих месяцев представители «Ниссана» и «Рено» обсуждали общие отраслевые вопросы, платформы, двигатели, модели, совместную стратегию, вопросы технической и географической дополняемости. Все это делалось для того, чтобы лучше узнать и оценить друг друга. Финансовые вопросы обсуждались гораздо позже. Чем дальше продвигались переговоры, тем яснее становилось, что союз двух компаний близок к идеалу. В ходе секретных переговоров на высшем уровне между Швейцером и Ханавой выпускник Национальной школы управления и бывший студент Токийского университета отлично поняли друг друга. В ноябре 1998 года Луи Швейцер выложил свой козырь. Карлос Гон, второй по рангу руководитель «Рено», которого два года назад переманили из компании «Мишлен», приехал в Токио, чтобы представить исполнительному комитету «Ниссана» так называемый план «20 миллиардов», благодаря которому «Рено» после трудного 1996 года сделал решительный рывок вперед. Все присутствовавшие на этом докладе подтверждают, что это оказало большое влияние на дальнейший ход переговоров. Уверенность Луи Швейцера в том, что Карлос Гон является именно тем человеком, который нужен, отныне стал разделять и Ханава. Руководители «Ниссана» дрогнули, но еще не были готовы заключить союз. Они продолжали надеяться на соглашение с компанией «Даймлер-Крайслер» и не прерывали контактов с «Фордом».

Партия, начатая летом 1998 года, была завершена в течение нескольких недель между серединой февраля и концом марта 1999 года. К этому времени окончательно вышел из игры «Даймлер-Крайслер». Ввязавшись в процесс слияния с «Крайслером», который оказался тяжелее, чем это виделось изначально, Юрген Шремпп не смог убедить американских представителей в своем административном совете в необходимости использовать эту уникальную возможность. Честно придерживаясь принципа «слияния равных», который впоследствии он назвал «приманкой», Шремпп отказался действовать с позиции силы. Для «Рено» все это оказалось удачей века, представившейся на пороге нового тысячелетия. Но этой удачей надо было еще суметь воспользоваться. В данном случае это означало суметь убедить главного акционера — французское государство.

Луи Швейцер хорошо подготовился к обсуждению вопроса с главным акционером. Понеся тяжелые финансовые потери в 1996 году, «Рено» сумел быстро выправить положение и уже в следующем году стать прибыльным предприятием. У компании нет долгов, у нее здоровые финансы, широкая гамма продукции, в составе которой особенно выделяется «Сценик» — первый однообъемник, ставший «звездой» на европейских рынках. Экспансия в Турцию и в Меркосур (Бразилия) была полностью профинансирована. «Рено» омолодил свои кадры и полагает, что с имеющимися работниками можно замахнуться на осуществление японского проекта. Швейцер подготовил все эти аргументы для того, чтобы убедить своего главного акционера. Представился исторический шанс обеспечить будущее компании в долгосрочной перспективе путем изменения масштабов и географии ее деятельности, увеличения технологического потенциала и финансовых возможностей. Определенный риск имел место, но он был просчитан и не столь велик, как риск, связанный с пассивным созерцанием происходящих в отрасли процессов глобального передела собственности. Однако как акционер промышленных компаний французское государство никогда не отличалось ни прозорливостью, ни смелостью — и это еще мягко сказано. Концепция государственной политики всегда была противоречива: с одной стороны, признавалось, что, действуя в конкурентной среде, государственные компании должны обладать такой же управленческой свободой, как и их частные соперники, но одновременно от них требовали социальной и политической «ответственности». При этом само государство вело себя безответственно в отношении благополучия компаний, например, когда допускало или поощряло крайне рискованные стратегии банка «Креди Лионе» и компании «Франс Телеком». Наконец, хотя это и не стало системой, прослеживается определенная тенденция использовать государственную собственность в политических целях, интегрировать руководящие должности в государственных компаниях в специфическую французскую систему «перелезания из одной шкуры в другую», что наблюдается каждый раз при очередной смене власти. Правда, Луи Швейцеру хорошо знаком этот мир. Долгие годы он возглавлял секретариат Лорана Фабиуса в министерстве финансов, затем в министерстве промышленности и, наконец, в правительстве Франции. Руководитель «Рено» не социалист, но он «сочувствует» левым. Он на «ты» со многими высокопоставленными чиновниками действующего правительства, министрами и советниками, получил такое же, как и они, образование и вошел в активную жизнь через ту же самую дверь: Национальную школу высших административных кадров, точно так же, как и премьер-министр Лионель Жоспен. Как и положено в таких случаях, представленные Швейцером предложения должны были рассматриваться на самом высоком уровне, и рассматриваться благосклонно. В данном случае государство-акционер сыграло свою роль не совсем обычным образом: оно согласилось принять такой стратегический риск, какой вряд ли был бы принят частным акционером.