Еще спустя час стало понятно, что ближе они приближаться не собираются. Двигались за нами как приклеенные, но держались на той же дистанции.
– Загоняют, – со знанием дела отметил Гринь, когда я поделился результатами наблюдений.
– Скорее всего. Будут гнать, пока не станет ясно, что свернуть некуда, а потом впереди Разлом откроют и в клещи возьмут, – добавил Прол.
«А если мы платформу своим ходом пустим, а сами сойдем?» – одними губами спросил у меня Стефан. Привык уже, что часто глупости говорит, вот и научился сначала советоваться.
«Надолго мы их так не обманем, зато без средства передвижения останемся и без огневой мощи, – ответил я ему. – Да не бойся, отобьемся с Божьей помощью! Не сам же Лорд нас встречать выйдет!»
То есть он бы мог, Золотоголовый, в смысле. Лорды и Короли могут появляться в нашей реальности, но почти никогда этого не делают. Церковь считает – боятся. После той истории с Абигором и Святыми Воинами ни один Высший ранга Лорд на Землю не приходил, чтобы самолично расправиться с презираемыми ими людишками. Мы их научили испытывать страх – ведь основатели Ассамблеи полностью уничтожили Абигора. Его больше нет даже в Аду. А что может быть страшнее для бессмертного и бесконечно самовлюбленного существа, чем окончательная смерть?
– Может, бахнем по ним с этой красотки? – спустя еще какое-то время предложил Прол. Преследующие нас Гончие заставляли охотника нервничать.
– Они держатся на пределе дистанции. Попасть, может, и попадешь, но их там сотни, а у нас всего двадцать зарядов.
– Когда полезут – поздно будет!
– А пока – рано. И толку нет.
– Ну хоть пуганем тварей! А то совсем…
– Впереди Разлом Владыки, – сообщил Гринь, прерывая наш с Пролом спор. – Три километра, около того.
– А вот теперь поздно, – буркнул Прол и в сердцах выматерился.
Стефан тут же повернулся в сторону охотника с округлившимися глазами – в общинах так не разговаривали, да и я никогда не позволял себе бранных слов. Я едва успел остановить воспитанника, чтобы он не разразился гневной речью, выдающей его настоящий возраст.
– Следи за языком, нехристь, – сказал я Пролу. – Пока живы – ничего не поздно.
Хотя, сказать по правде, не так уж охотник был и неправ. Позади – сотни Гончих, впереди Владыка, и тоже вряд ли один. Да, у нас огневая мощь и вера, но численный перевес на стороне врага. Признаться, я не очень представлял, как из этой ловушки выпутываться.
– Гринь, Разлом в каком направлении?
Тот прикрыл глаза, поводил головой из стороны в сторону и уверенно указал чуть левее направления нашего движения.
– Стефан, забирай правее. Сколько местность позволит.
До этого мы шли по дороге. Хоть платформа и не нуждалась в ровной поверхности, все же мы старались избегать неожиданностей в виде поваленного бурей дерева или торчащей железобетонной конструкции от древних строений. В темноте их можно заметить слишком поздно.
– Не чуешь, какой грех у Владыки? – снова я обратился к магу.
Тот отрицательно покрутил головой.
– Чую только Разломы, направление и расстояние. Силу – нет.
– Толку, я посмотрю, от твоей магии! – вдруг зло выдал Стефан.
– А от тебя сколько?! – тут же отозвался Прол. И тоже очень раздраженно.
Понятно. Ну, следовало ожидать, на самом деле. Кого еще посылать против группы вооруженных мужчин, знающих, что такое насилие, не понаслышке. Гнев – лучший кандидат.
– Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас…
– Чего ты там бормочешь, Страж?
– Помоги немощи нашей, и как Ты некогда запретил волнующемуся морю…
– Самое время молитвы читать! Доставай рельсу, сейчас мы этих тварей покрошим!
– Прол, може нишкнёшь уже? Владыка давит, не понимае? Страж отгоняе!
– Господь – твердыня моя, и крепость моя, и избавитель мой!
Но Стефан не читал чин изгнания или освобождения от страстей, как решил Гринь. Мальчишка просто впал в панику и теперь бормотал те строчки из Священного Писания и проповедей, которые мог вспомнить и которые, по его мнению, к ситуации подходили. Только последняя была не из Библии.
– Оли, что мне делать?
Несмотря на то что голос у Стефана был глубоким и густым, этот его вопрос прозвучал до боли беспомощно. Да, его не так зацепило способностями Владыки – ну какой гнев может быть у одиннадцатилетнего пацана? – зато повергло в страх. И он, сначала молился, как умел, а потом, не сдержавшись, спросил вслух то, что надо было говорить только мне.
