Распахнулась дверь, пропуская кого-то.
— Он не жилец, — раздражение в голосе было усталым, так звучит почти смирение перед тем, что невозможно изменить.
— Если его оперируют уже третий час, и всё безуспешно, то только упорством главврача можно объяснить то, как они бьются за него.
— Тогда у них работы еще на всю ночь.
Лия протянула руку к двери и опустила её, так и не коснувшись холодной ручки. Прислонилась к стене. Медленно сползла по ней, обхватила колени и замерла. Она никуда не уйдет отсюда. Только с ним.
— Вам плохо?
Кто-то пытался поднять её. Лия с трудом открыла глаза.
— Вы же совсем замерзли. Что с Вами?
Лия вскочила, в голове пронеслась безумная мысль — всё кончено.
— Операция? Все закончилось?
— Да, больного уже увезли в реанимационный зал.
Лия еле стояла, ноги ломило от холода и неудобной позы, в которой она провела столько времени.
— Вы тут сколько пробыли, сестра? Операция закончилась полчаса назад.
— А сейчас сколько времени?
— Уже утро. Пять часов утра.
Лия еле шла, теряясь в реальности и полубредовом состоянии. Словно из тумана выплывали чьи-то лица, чьи-то голоса звучали далеко от нее.
— Где ты была? Что с тобой? — закричала Мила, вскакивая с дивана навстречу. — Что с тобой?
Лия молча опустилась на край дивана и закрыла глаза.
— Я позову кого-нибудь из врачей.
— Не надо.
— Ты себя видела? — Мила всматривалась в её лицо.
Лия не ответила. Кажется, через несколько минут стало чуть легче, туман в голове немного рассеялся. Она поднялась.
— Я скоро приду.
Мила пожала плечами:
— Если ты — самоубийца, то иди. В таком-то состоянии.
Зал реанимации находился этажом ниже. Но у его дверей стояла охрана. Вероятно, уже и сюда пытались проникнуть вездесущие репортеры.
Лия прошла в сестринскую, зная, что лучший способ узнать необходимое — это общительный сестры. На её счастье одна из них сейчас устало наливала чай в небольшую чашку с пингвинами.
— Ох, ты напугала, — она подняла голову, глядя на вошедшую Лию.
— У вас тут привезли нашего бывшего пациента, — Лия взглянула в окно. — Врачи все интересуются о нем.
— А, даже знаю — о ком ты, — кивнула медсестра, — о нем уже вся больница говорит.
— Так все плохо?
— Парня располосовало почти полностью, такое ощущение, что у него все кости переломаны.
— Как же так, — Хрипло спросила Лия.
— Авария, он хоть еще живой. А вот второй — говорят, что там даже на человека ничего похожего не осталось для похорон.
Лия сглотнула ком в горле, боясь моргнуть, чтобы не полились слезы, которые обжигали глаза.
— Родные уже в курсе?
— У него никого нет, даже подруги.
— А охрана? — Кивнула Лия на дверь.
— Миллионеров без охраны не бывает.
— Ну ладно, хорошего дня тебе, — постаралась естественно улыбнуться Лия.
Мир продолжал существовать, его привычный бег даже не замедлился. Лия продолжала каждый день подходить к реанимации, стараясь узнать хоть какие-то крохи новостей.
"Он там. Один. А я даже увидеть его не могу, чтобы сказать, что готова отдать всё, лишь бы он был всегда рядом".
Горячие струи воды в душе обжигали кожу, но Лия, обхватив плечи, словно не замечала, как кипяток полосами хлещет по телу.
"За один только миг с ним я сейчас готова платить любую цену, лишь бы он жил".
К концу третьего дня Лия, придя снова к разговорчивой сестре, узнала, что больного больше здесь нет. Кажется, его перевели. Говорили, что увезут лечить за границу.
Словно от хорошего удара Лия с трудом перевела дыхание.
— Ему уже лучше?
— Да, поразительно, но он цепляется за жизнь так, что врачи удивлены, они не думали, что он сможет выкарабкаться.
— А на какое отделение его перевели?
