Эйда занималась заготовкой необходимых материалов на завтрашний день. Услышав Лию, она подошла к шкафу, где хранились необходимые на такие случаи наборы инструментов.
— Думаю, тебе следует пойти со мной — надо учиться новому, — сказала она, видя, что Лия уже собралась уходить.
Поэтому сейчас Лия, держа в руках половину необходимого груза, ехала в лифте. На ней, как и на невозмутимо молчавшей Эйде, были надеты маска и шапочка, превращавшие их в нечто странное для обычных людей, которые спешно уступали им дорогу.
Этаж реанимации был одним из тех мест, куда почти никого не пускали. Но даже при большем желании тягостная атмосфера, царившая там, не позволила бы задержаться надолго. Это тяжёлое состояние тонкой двери в другой мир, тяжёлое для обычного человеческого разума, сложилось на плечи, окутывало разум, который почти сразу начинал протестовать против того, что не мог осознать, и причинял этим своему хозяину состояние необъяснимого волнения.
Стараясь не отвлекаться, Лия следовала за Эйдой, которая уверенно шла мимо шоковых залов, белых операционных. Они дошли до поста, где их ждала пожилая медсестра.
— Ваш доктор задерживается, а мы не можем терять ни секунды, — недовольно сказала она, — проходите, третья дверь налево.
Лия проскользнула в дверь и притихла, застыв от неожиданности. Это было предоперационное помещение, в котором мог находиться персонал, не участвующий в процессе. Судя по атмосфере истеричной торопливости, происходящее в самой операционной было трагичным.
Эйда так же, внезапно сменив невозмутимость на торопливые движения и поговорив с кем-то, исчезла в дверях.
Лия стояла у окна в стене, разделявшей помещения, и смотрела на толпу, окружавшую операционный стол. Безупречные белые костюмы покрывались новыми брызгами крови, сложившимися яркими пятнами. Быстро подавались инструменты. Не отрываясь, смотрел на монитор, где показывались всплески жизни, анестезиолог.
"Боже, помоги этому человеку", — Лия подумала о том, что где-то сидят его родные, считающие секунды до того, как к ним подойдут с известиями о том, что с их близким.
— Если его и можно собрать, то только сшивая по частям. Поверьте, там нет ничего целого. Если он и живёт до сих пор, то это только чудом назвать и можно, — донесся до Лии голос одного из стоявших поодаль врачей.
— Сюда собрали весь госпиталь, похоже, — недовольно ответили ему, — Будто мы сможем его оживить.
— Во всяком случае, его оперирует сам главврач, а это означает, что всё не так просто.
Лия тихо вышла из блока, затворив за собой двери. Ей не хотелось больше оставаться немым наблюдателем неравной борьбы со смертью. Она дошла до выхода, сняла маску и, выйдя в вестибюль, подошла к кофейному аппарату.
Кофе, живительный напиток. Неспешно потягивая его, Лия закрыла глаза, расслабляясь и отпуская тревогу. Спустя секунду раздался приближающийся шум голосов, которые звучали как крики чаек — пронзительно, шумно и раздражающе. Это было настолько необычно для всегда спокойной и негромкой атмосферы госпиталя, что резало по ушам. Лия оглянулась — вестибюль заполнялся толпой репортеров, журналистов, которых безуспешно пыталась остановить охрана госпиталя.
Несколько прорвались и достигли поста дежурного администратора с видом завоевателей.
— Скажите, Вы можете подтвердить, что в Ваш госпиталь в тяжелом состоянии доставлен известный владелец финансовой корпорации Маргулис?
— Это правда, что он не выживет, настолько он в тяжелом состоянии?
— Что говорят врачи, и каковы их прогнозы?
Сердце пропустило удар и замерло. Голоса превратились в один нестройный шум, поверх которого звучало лишь одно имя.
Лия медленно развернулась в сторону операционной, оставшейся где-то там, словно на другом краю пропасти и застыла. Сердце все так же пропускало удары, молчаливый холод струился по венам, замораживая каждую клеточку. Это было страшное состояние пустоты, чем-то отдаленно похожее на спокойствие, но мертвое изнутри.
Заученным механическим движением выкинув пластиковый стаканчик, Лия пошла прочь, назад, туда, откуда только что ушла. С каждым шагом ускоряя движения, она распахивала одни двери, проходила коридоры. И, почти добежав до той третьей двери налево, ослепительно белой в тишине коридора, за которой еще билась жизнь, Лия остановилась.
