– Я… ты моя. Моя… Моя.
Он уже спал; но горячее, прижавшееся ко мне тело, рука, обнимавшая меня, дыхание, касавшееся щеки, продолжали твердить – моя, моя… Ощущая глубокую саднящую боль, я неотрывно следила за медленно движущейся луной, а та спокойно наблюдала за нами. Свет ее сиял и в камне, прикрытом его тяжелой ладонью… Наконец утомленные глаза мои закрылись.
И открылись, только когда их коснулся солнечный луч. Вздрогнув, я села: никогда я еще не оставалась в этой кровати до восхода солнца. Поднявшись, начала торопливо одеваться. Камень запутался в складках одежды, и я потянула серебряную цепочку.
– Он ваш.
Вздрогнув, я оглянулась. Лорд лежал, заложив за голову руки – все это время наблюдал за мной.
– Не снимайте, – продолжил спокойно. – Теперь он принадлежит вам.
Цепочка зацепилась за волосы. Пытаясь распутать пряди, я сказала напряженно:
– Мы в расчете. Мне не нужны ваши подарки.
– Это не подарок, леди, – отозвался он в тон и сел, откидывая покрывало. Я поспешно отвела глаза – и потому не успела увернуться. Фэрлин подхватил меня за талию, прижал к себе. – Вы не долг мне отдали. Вы подарили мне радость. Носите это украшение, леди… хотя бы до свадеб.
– Теперь я могу идти? – тихо сказала я ему в грудь.
Его руки медленно, нехотя, разжались.
– Да, но…
Я ждала продолжения, но Фэрлин молчал. Исподлобья взглянула в его лицо – он задумчиво смотрел на меня.
– Идите, – только и сказал он.
* * *
За обедом кусок не лез мне в горло. Я сидела, опустив глаза, ощущая щекой настойчивый взгляд хозяина замка и едва слыша перелетающий над столом разговор. Он находился так близко, и подробности прошедшей ночи были так свежи… Я отчаянно вскинула голову, встретилась взглядом с горящими глазами лорда – он думал о том же. Я резко отодвинула тарелку, встала, бормоча что-то о нездоровье. Бросилась прочь, в свою комнату, запереться от него… от себя…
Как всегда, не услышала шагов – Фэрлин настиг меня, схватил, молча толкнул к стене, подхватывая, поднимая, торопливо расправляясь с одеждой – моей и своею…
– Нет! – испуганно крикнула я, но он вошел в меня – резко, грубо, больно; я всхлипнула, и, выругавшись, он замер.
– Прости… – шепот обжигал мне шею. – Я сошел с ума. Стоит только взглянуть на тебя, даже подумать… Прости.
Он снова начал двигаться – медленно, осторожно, постепенно убыстряя темп. Чувство ожидания, сладкого напряжения расцветало в моем теле, как невиданный цветок, и я подалась ему навстречу, обхватывая Фэрлина ногами. Он глухо застонал, уткнувшись головой в мое плечо…
Фэрлин молча целовал мои волосы, глаза, шею. Я отстранилась, поправляя одежду.
– Нас могут увидеть. И… я думала…
– Что? – спросил он, легонько поглаживая мою грудь.
Меня пробрала дрожь.
– Пожалуйста, – прошептала я, отстраняя его руки. – Я думала, после того как вы… мы…
– Я тоже так думал. Но, познав вас один раз, хочу вас снова и снова… Что же мне делать, леди? Что мне делать?
Фэрлин поднес к губам мою руку, легко поцеловал пальцы.
– Но я не хочу больше ни к чему принуждать вас. Я не хочу ненависти. Во мне нет гнева, и прошу не гневаться на меня…
Он не сердится на меня за то, чего я не совершала! Я сжала его пальцы.
– Как вы догадались, что тогда была именно я?
– Я видел вас. Я обернулся и увидел убегавшую женщину… ваш рост… ваша одежда… и…
– И?
– Женщина хромала.
Так как я молчала в полном замешательстве, Фэрлин продолжил:
– Боюсь, я больше виноват в том, что случилось. Нельзя играть с женщиной… с такой женщиной, как вы. Бэрин предупреждал меня.
Он смолк, рассматривая меня пытливо.
– Вы ничего не говорите.
– Что я должна сказать?
– Что вы ненавидите меня за то, к чему я вас принудил.
Я молчала. Я должна была это сказать. Но я думала лишь о том, как он близко, что моя рука в его руке, что голос его осторожен и даже нежен… Вздохнув, я потянула ладонь из его пальцев.
– Я не ненавижу вас, лорд Фэрлин, – сказала, отступая.
– Презираете?
– Нет.
– Боитесь?
– Нет.
– Что же тогда?
– Я не знаю.
– И если, – сказал он медленно, – я позову вас или приду к вам…
– Нет!
Шагнувший ко мне Фэрлин остановился.
– Почему?
– Удовлетворение вашей похоти или… – Я вздохнула, признавая это: – Или моей… недостойно ни вас, ни меня. Помните об этом. И держите себя в руках. И… пожалуйста, пожалуйста… не прикасайтесь ко мне!
