– Вы очень бледны, – мягко заметил подошедший Бэрин.
Даже он мне не верит. Но он смотрел так, словно понимал мои чувства. И у меня вырвалось невольное:
– Почему вы так добры ко мне, Бэрин?
Он качнул головой.
– Вовсе нет. Я не добр, я расчетлив. И люблю своего брата.
– Это не ответ.
– Ответ. И когда-нибудь вы его поймете. А пока – я говорил – ничего не бойтесь. Не так уж он страшен.
Его теплая рука ободряюще пожала мою ладонь.
– Не хотелось бы вам мешать…
«Не страшен»! У меня душа мгновенно ушла в пятки.
– …но мне надо сменить повязку, а у тебя слишком грубые руки, Бэрин, – сказал хозяин, лишь слегка понижая голос.
Его брат улыбнулся, поворачивая мою руку ладонью вверх. Легко провел по ней пальцами.
– Конечно, не то что у леди Инты… Но и они могут быть сильными, не забывай об этом, брат.
– Она не дает мне забыть, – пробормотал лорд Фэрлин. – Ваш нож с собой, леди?
– Как всегда, – напряженно сказала я.
– Тогда рядом с вами мне никто не страшен, – без улыбки проронил лорд. – Идемте.
Похоже, никого уже не удивляло мое общение с лордом Фэрлином. Лишь несколько взглядов провожали нас, но среди них не было взгляда моей сестры – она смотрела на идущего к ней Мэтта. Ну что ж, чем дольше я буду отвлекать хозяина, тем лучше…
Мы вновь оказались в его покоях. Я молча смотрела, как лорд освобождается от одежды. Если б я действительно была виновной, это было бы своего рода утонченной пыткой – каждый день перевязывать раненного тобой же врага. Да еще это странное ощущение – словно тот, кто покушался на него и подставил меня, связал нас невидимой прочной нитью…
Выпрямившись, он взглянул на меня – темный силуэт на фоне пламени камина. Я, не торопясь, приготовила ткань, согрела мазь. Кровь просочилась сквозь плотную повязку – он слишком рано встал и слишком много двигался. Мышцы дрогнули от моего прикосновения, хотя я старалась быть очень осторожной, но потом его тело словно превратилось в камень – лишь слегка двигались ребра.
– Как моя рана? – спросил он, не оборачиваясь. Я сильно вздрогнула.
– Н-неплохо. Вам повезло, лорд Фэрлин. Если бы нападавший был чуть-чуть точнее…
– Или чуть сильнее?
Сделав вид, что не заметила насмешки, я продолжила:
– Все удивляюсь, как такой опытный боец мог подпустить убийцу так близко…
– Я и сам удивляюсь, – с иронией сказал лорд. – Я услышал, как он подходит, окликнул, и он отозвался. Подошел – и вонзил мне в спину нож.
– Так вы видели его!
Он взглянул на меня через плечо.
– Так же ясно, как вас.
Явная двусмысленность его слов заставила меня замолчать. Он совершенно уверен, что это была я. Почему? И почему он опять не призвал меня к ответу? Или решил отомстить мне иным, более изощренным способом?
Закрепив повязку, я провела по ней ладонью, проверяя, как держится. Лорд Фэрлин вздохнул и вдруг резко встал. Отошел к окну. Я начала собирать окровавленные тряпки.
– Бросьте, – сказал он, не оглядываясь. – Подойдите сюда.
Я нехотя приблизилась.
– Чувствуете? – Он подтолкнул меня ближе к окну – и к себе. Я сжалась. – Ветер, – нетерпеливо пояснил лорд. – Южный ветер. Еще чуть-чуть – и наступит весна.
Видимо, на моем лице отразилось недоверие, потому что он слегка улыбнулся.
– Это суровый, но вовсе не скудный край, леди. Знаю, ваша родина мягче и приятней, но и к этой земле можно привыкнуть.
– Не сомневаюсь.
– И… к людям тоже? – спросил лорд Фэрлин. В голосе его была странная заминка. Я подумала о Бэрине, о Мэтте, о мальчике-конюхе, плакавшем над моей погибшей лошадью…
– Со временем – да.
– Вы говорите это из вежливости?
– Нам уже ни к чему соблюдать правила вежливости, не так ли? – спросила я, подняв брови.
Лорд усмехнулся. Вновь взглянул в окно, в белое небо.
– А можно привыкнуть ко мне?
– К вам?
– Если я решил взять молодую жену, хочу быть уверен в том, что она будет счастлива. Что мне сделать для этого?
– Не женитесь вовсе! – вырвалось у меня.
Он тихо рассмеялся.
– Неужели стать леди Фэрлин – такое несчастье?
– Простите меня, – пробормотала я. – Я не должна была так говорить.
Продолжая улыбаться, он смотрел на меня. Глаза его слабо мерцали.
– Вы со своей сестрой словно свет и тьма, день и ночь, – сказал он чуть протяжно. – Я часто думаю – какой бы вы стали, не будь у вас вашего увечья?
