- Как ты смеешь? Как ты... Да мне уже столько лет, что я тебе в матери гожусь!
- А мне уже столько лет, чтобы понимать, что это неважно. Почему бы тебе не слезть со своего священного члена? Ты это оценишь. Любая женщина, у которой осталась хоть часть вагины, это оценит. Женщина, которая целует женщину - это прекрасно. А женщины, которые занимаются любовью - это динамит. Так почему бы тебе просто не дать себе волю и не заняться этим?
- Это неслыханно. Ты сумасшедшая.
- Есть такая возможность, но, по крайней мере, я знаю, о чем говорю, по личному опыту. А ты знаешь только с одной стороны...
Это ее задело. Было уже слишком близко к цели. Я была дюймов на пять меньше Полины, но это не удержало меня от того, чтобы перейти к следующему шагу и уложить ее на мой матрас. Прежде чем она смогла сложить свои нежные ручки в кулаки, чтобы ударить меня, я еще раз ее поцеловала. Я трогала ее грудь, прижималась к бедрам, и Полина решила, что она действительно не знает это дело с другой стороны, и сорок один год - достаточно долгое время для блуждания в потемках. Вот, она уже готова, и то, что я почти ее принудила, для нее было очень удобно. Так она могла избежать ответственности за то, что занимается любовью с другой женщиной; ну и вино тоже помогало. Но, какими бы ни были причины, на поцелуи она отвечала. Она вытянулась на матрасе и прижалась ко мне всем телом. Было особо не о чем говорить. Как только мы обе сняли одежду и забрались под одеяло, она взглянула на меня хитрыми глазами и спросила:
- Где мы сейчас?
- Что?
- Где мы сейчас?
- В кровати, в моей комнате. Где же еще?
- Нет, нет, мы в мужском туалете.
- Где?
- Да, мы обе в мужском туалете на станции метро «Таймс Сквер».
- Полина, нас не пустят в мужской туалет.
- Ты должна рассказать эту историю вместе со мной. Тебе надо участвовать в этой фантазии, иначе я не смогу кончить. Так что, прошу тебя, мы в туалете, и ты смотришь на меня, и замечаешь мой член и говоришь: «какой хороший член, большой и сочный», - ну, давай же!
- Хороший член, - кхм, - большой и сочный.
Она начала возбуждаться и заерзала на кровати.
- Дальше, дальше!
- Что еще сказать?
- Все, что угодно. Сама придумай.
- М-м... это самый сочный член, который я видела. По-настоящему крупный экземпляр.
- Спроси, можно ли его потрогать, - хриплым голосом.
- Можно потрогать твой член, пожалуйста?
Полина низко застонала.
- О да, трогай, целуй его, соси его! - и она кончила ровно в тот момент, когда я сказала, что хочу трогать его, целовать и сосать.
После десятиминутной рефлексии она перекатилась на бок и спросила:
- Ты хочешь, чтобы я занялась с тобой любовью? Я никогда не делала этого раньше, но уверена, что смогу.
- Да, мне бы хотелось, чтобы ты занялась со мной любовью.
- Какая у тебя есть фантазия?
- Наверное, никакой.
- Но как ты можешь заниматься любовью без фантазий? У каждого есть сексуальные фантазии. Готова спорить, что это слишком ужасно, чтобы рассказать. Но мне-то можно. От этого я опять вся загорюсь.
- Мне жаль, но мне нравится просто заниматься любовью. Трогать, целовать, и все такое - от этого я возбуждаюсь. Тебе не надо ни слова говорить.
- Я не верю, что в наши дни и в наши годы кто-нибудь может жить без фантазий.
- Ну, у меня есть что-то вроде того, но я не уверена, что это фантазия.
- Давай-ка, расскажи, - она обняла меня за талию.
- Когда я занимаюсь любовью с женщинами, я думаю об их гениталиях как... как о гранатовых джунглях.
- Гранатовых джунглях?
- Ну да, женщины - они ведь пышные, сочные, полные скрытых сокровищ, и, кроме того, хороши на вкус.
- Вряд ли это фантазия. У тебя исключительно незрелая половая жизнь, Молли. Неудивительно, что ты лесбиянка.
- Если с тобой то же самое, мне кажется, я смогу обойтись без занятий любовью.
- А, ты смущаешься, потому что у тебя нет фантазий. Не стоит. Я тебе придумаю. Я, правда, хочу заняться с тобой любовью. У тебя очень сексуальное тело - легкое, гладкое и тугое. Ты идеальный платоновский андрогин. Нет, это неправда - ты безупречная женщина. Но ты такая сильная. В тебе нигде нет дряблости. Я... я хочу войти в тебя. Наверное, это возбуждает - войти в другую женщину, когда она влажная и открытая.
