— Ваша честь, — проговорил он наконец, когда судья предоставил ему слово, — придя сюда с тем, чтобы заявить о невиновности моей несчастной родственницы, я был совершенно не подготовлен к тому, чтобы услышать в свой адрес обвинения в этом ужасном преступлении, которое совершил кто-то из нас двоих. Но я настолько уверен в своей невиновности, что готов сразу же ответить на обвинение.
Расследование, проведения которого потребовал господин Эркюль Шампион, доказало его полную непричастность к убийству.
Элен же сильно повредила себе, выступив с обвинениями в адрес Шампиона.
В решающий момент ее, возможно бы, оправдали, но после этой сцены участь ее была решена, от несчастной отвернулись даже те, кто раньше был склонен к ее оправданию.
Суд присяжных вынес решение: виновна со смягчающими вину обстоятельствами и вдовствующая графиня Элен де Кверан-Ранкон, урожденная Ромье, была приговорена к пожизненному заключению с привлечением к тяжелому физическому труду.
Она с изумлением выслушала вердикт, не проронив ни слезинки, не закричав от отчаяния и не упав в обморок. Неподвижная и холодная, как изваянная из мрамора статуя, она всем своим видом как бы говорила в этот момент:
— Все кончено!
Адвокат графини напрасно умолял ее подать апелляцию. На все его уговоры она упорно отвечала, что и так уже достаточно опорочила и запятнала то имя, которое имеет честь носить, чтобы причинить ему еще больший ущерб новым скандалом.
Однако в результате вмешательства некоторых влиятельных лиц, с мнением которых нельзя было не считаться, приговор Элен смягчили, заменив его пожизненным заключением в тюрьме, без привлечения осужденной к принудительным работам. Розе было разрешено остаться вместе со своей госпожой для оказания ей услуг.
Вслед за уголовным процессом последовало гражданское судебное разбирательство, которое должно было решить судьбу Бланш де Ранкон, бедного ребенка, лишившегося матери, общение с которой могло дурно повлиять на невинную душу младенца.
В этом деле Эркюль Шампион снова выказал себя джентльменом, проявив свойственное ему благородство. Не выказав ни малейшей обиды за то, что Элен обвинила его в преступлении, он посвятил все свое время защите интересов ее дочери.
Проявив утонченную деликатность, он отклонил предложение стать опекуном Бланш и порекомендовал на это ответственное место господина Матифо.
Благодаря самоотверженному труду Шампиона ему вскоре удалось вернуть Нуармону былое процветание, а затем, по настоятельной просьбе господина Матифо, президента компании и опекуна Бланш, он согласился вновь стать управляющим завода.
Так закончилось это дело, столь долго волновавшее умы общественности.
Что касается Элен, то поведение ее в тюрьме нисколько не изменилось. Она оставалась такой же, как и в день вынесения приговора — никаких слез, никаких улыбок.
Единственным утешением ее жизни были лишь посещения тюремного капеллана, да общество преданной Розы.
Иногда какая-нибудь монахиня спрашивала его:
— Скажите, господин аббат, считаете ли вы заключенную виновной?
— Кто знает? — печально отвечал свято уважавший тайну исповеди священник. — В любом случае, теперь это настоящая святая.
В свое время бедная Элен пролила слишком много слез, и теперь глаза ее были сухи, но она по-прежнему не могла забыть о своих несчастьях, мысль о которых неотступно преследовала ее днем и ночью, не покидая даже во время сна. Постепенно под гнетом этих невыносимых страданий лицо ее приобрело какое-то каменное выражение и остальные заключенные, встречаясь с ней иногда в коридорах, невольно обращали внимание на мертвенный неподвижный взгляд юной графини.
— Ее, должно быть, мучат угрызения совести, — тихо шептались меж собою они.
