Панин даже не считал Пруссию способной серьезно навредить России, хотя за внешне трогательной дружбой двух монархов скрывалась еле заметная, но упорная борьба. Русская дипломатия в случае необходимости предпринимала шаги, которые наносили Фридриху II чувствительный ущерб. Разумеется, и прусское величество, если только мог, под рукой вредил России. Лично Фридриха II ни Екатерина, ни Панин не любили. Императрица попросту называла его "иродом". Хотя случалось, что при дворе императрицы у прусского короля находились усердные помощники. Обнаружились они и в польских делах.
После избрания Станислава Августа в Петербург прибыл с официальным извещением об этом событии граф Северин Ржевуский, близкий друг нового короля. Сначала граф выхлопотал у Екатерины 100 тысяч червонцев дли своего монарха на обзаведение, а потом приступил к делу, ради которого собственно и приехал в Россию. Он подал Панину записку, в которой от имени польской республики испрашивалось согласие императрицы на изменение конституции страны. Согласно существующим законам, любой из депутатов сейма был вправе сделать недействительными все его постановления. Теперь предлагалось, что каждый депутат будет иметь право отвергать не все решения сразу, но лишь какое-то одно, так чтобы действенность остальных не затрагивалась.
Панин нашел это предложение вполне разумным. Дела в Польше шли на лад, поэтому ничто не мешало помочь полякам покончить с анархией. Идея Ржевуского предусматривала первый шаг в этом направлении. Панин обнадежил графа - убедить Екатерину будет не трудно, но Ржевуский сам допустил оплошность. Прежде чем передать записку Никите Ивановичу, Ржевуский показал ее графу Сольмсу, и тот немедленно сообщил новость Фридриху II.
Король пришел в крайнее беспокойство. Улучшение положения дел в Польше, даже незначительное, его совершенно не устраивало. Он требовал от Сольмса, чтобы тот переубедил Панина, но Никита Иванович оставался глух ко всем уговорам. Императрица явно разделяла его мнение, но тут случилось неожиданное.
Из донесения королевско-прусского посланника при русском дворе Виктора Фридриха графа фон Сольмс-Зонневальде королю Фридриху II
Хотя с последней почтой я и доносил, что Ее Величество русская Императрица думает согласиться на изменение польской конституции с целью придать более действительности решениям всеобщих сеймов, что гр. Панин просил меня предупредить о том Ваше Величество и что он объявил это гр. Ржевускому, но сегодня я могу, однако, сообщить Вашему Величеству, что Ее Величество Императрица изменила свое мнение по этому предмету и, не желая слышать о каких бы то ни было изменениях, требует, чтобы в Польше дела оставались в том виде, в каком они были. Этот случай очень огорчает гр. Панина. Независимо от утраты славы, которую он думал себе снискать, доставив полякам во время своего управления министерством эту выгоду, его печалит, и более чем он высказывает, внезапная перемена во взглядах Ее Величества Императрицы... Он приписывает такую перемену в Государыне внушением г. Орлова, который выслушивает графа Бестужева.
"Перемена в государыне" прусского короля очень порадовала. Для русской же дипломатии это была серьезная ошибка, последствия которой еще предстояло испытать.
Менее успешно, чем с Пруссией, но все же продвигались дела в отношениях с другими странами, в первую Очередь с Данией. В Копенгагене в то время правил престарелый распутник король Фредрик V. Последние годы жизни король посвятил замаливанию грехов и совершенно отошел от дел. Поэтому власть в государстве оказалась в руках многочисленной и корыстолюбивой аристократии. Когда Петр Ш задумал начать поход против Дании, аристократы перепугались и призвали на пост военного министра графа Сен-Жермена, француза по происхождению и большого знатока прусской военной системы. Поход Русских против Дании так и не состоялся, а Сен-Жермен вызвал своей деятельностью большое неудовольствие. Аристократы пришли к выводу, что, во-первых, прусская система для Дании не подходит и, во-вторых, что француз не может занимать столь важный пост, ибо это свидетельствует о чрезмерной зависимости страны от Франции. Противники Сен-Жермена начали действовать, и в декабре 1763 года датское правительство само предложило России заключить союзный договор, точнее, возобновить прежний трактат 1746 года.
