— Сейчас я тебя повеселю… — вполголоса пообещал я, а потом громко рявкнул команду: — Первая шеренга, целься…
За забором немедля раздался встревоженный голос де Бурнонвиля.
— Эй-эй, подождите, Жан, не стреляйте!!! Это же я… а-апчхи, прости господи… это же я, ваш старый товарищ…
— Gad ты, а не товарищ… — буркнул я и скомандовал: — Открывайте калитку…
— Жан! Как же я рад вас видеть! — Людовик широко раскрыл объятия при виде меня. — Дайте же я вас обниму! О! Шевалье ван Брескенс, вы тоже здесь! Апчхи…
— Я когда-нибудь вас убью! — пообещал я ему в сердцах.
— Вы не поняли, что это шутка? — искренне озадачился де Бурнонвиль и опять чихнул.
— Ладно, proehali… — Я позволил себя обнять, а потом увлек его во двор. — Идемте, нечего внимание привлекать. Так что вас ко мне привело в столь поздний час?
— Я с поручением от его высочества герцога Максимилиана Бургундского! — Людовик сразу стал серьезным. — Вас немедленно вызывают к себе. Со всеми вашими людьми. Остальное объясню по пути, времени у нас совсем нет… апчхи… Простите, Жан, сам не знаю, где простудился…
Через несколько минут мы уже летели на рысях в сторону Гента. И повод для столь срочного вызова был весьма серьезный. Как стало известно герцогу сегодня вечером, а точнее, его теще, на утро было назначено собрание Генеральных Штатов, на котором они в очередной раз намеревались отобрать у Максимилиана опеку над его же сыном Филиппом.
— И какова моя роль? — поинтересовался я у де Бурнонвиля.
— Увы, я только посланник… — Людовик, извиняясь, пожал плечами.
Впрочем, я и без его ответа уже догадался. Самому герцогу и его людям давить зарвавшихся бюргеров очень не с руки — так и до общего народного восстания недалеко. Фламандцы — народ гордый и свободолюбивый. И донельзя упертый. Поэтому кому как не мне подавлять очередной мятеж. Опять же потом будет очень удобно все свалить на Гентского Палача, известного изувера и душителя свобод. Точно так же, как произошло в первый раз. Я стращал, а покойная Мария Бургундская миловала, зарабатывая авторитет у горожан.
По-хорошему, надо бы всех послать и валить из Гента подальше, но… Но, черт побери, на кону стоит гораздо более важное дело. Так что свою услугу я продам очень дорого. К тому же совершенно незачем чрезмерно свирепствовать, можно обойтись строгой дипломатией. Если получится, конечно.
В город въехали беспрепятственно, оказывается, подконтрольную Штатам городскую стражу на этих воротах уже сменили верные герцогу наемники.
Еще полчаса бешеной скачки по узким улочкам, и мы добрались до резиденции Максимилиана. Охрана сразу же препроводила меня в кабинет герцога, в котором, помимо него, обнаружилась еще и Мергерит.
Макс был небрежно одет и выглядел сильно озадаченным, причем, судя по красным глазам, вдобавок не спал пару суток. Вдова покойного Карла сидела в кресле и, вальяжно откинувшись на спинку, мелкими глоточками смаковала гиппокрас. Выглядела гораздо лучше и спокойней, чем ее зять.
— Ваше сиятельство… ваше сиятельство… — исходя из обстоятельств, я счел уместным только короткий поклон, общий для зятя и тещи.
— Мой старый друг! — Герцог порывисто шагнул ко мне и радушно обнял. — Оставьте условности. Как же я рад вас видеть!
Максимилиан — отличный вояка и полководец, прямо хоть куда, но никогда не был хорошим актером, хотя в этот раз исполнил свою роль исключительно достоверно. Или действительно был мне рад. Что особо и неудивительно — проблем у него накопилось выше крыши. А некий граф де Грааве — известный решала.
Мергерит мне просто кивнула.
— Ее сиятельство… — герцог поклонился теще, — …любезно сообщила нам суть вашего дела, Жан. Идея мне симпатична…
«Давай рожай быстрей… — неожиданно зло подумал я. — Из тебя дипломат, как из меня барабанщик…»
Но Максимилиан не внял моим мысленным увещеваниям и добрых полчаса распинался на тему возможного военного союза с Наваррой. Общий смысл сводился к тому, что с некоторой долей вероятности Бургундские Нидерланды могут вступить в союз, но свою лепту в борьбу с Пауком будут вносить только на поприще отвоевания оккупированных франками своих территорий. Но опять же чисто гипотетически. Со многими условиями, которые он не озвучил.
