В помещении было холодно — Ким открыл окна под потолком, чтобы выпустить сшибающий с ног запах. Клёцка не обманул — на Киме был костюм химзащиты и противогаз. После двух часов у Кима дико устала здоровая рука, однако он, как ни странно, чувствовал веселье. Почему-то на ум пришла давно услышанная легенда: однажды мальчик пришёл к мастеру и попросил научиться драться, но мастер заставил мальчика мыть окна. Через два месяца мальчик пришёл к мастеру жаловаться, но тот без разговоров ударил его. К своему удивлению, мальчик понял, что может отразить удар — привыкшие мыть стёкла руки, сами поставили блок.
— Надо же, какой костюм богатый, — сказал грубый голос за спиной.
Ким обернулся — выход из туалета перегораживали три сытых увальня. Бандиты. Впереди стоял низкорослый армянин с ножом, позади него скалились в бороды ещё двое. Ким оглянулся, окна выходили на стену соседнего здания, так что орать было бесполезно, а из оружия у него был только ёршик.
Костюм химзащиты стоил дорого, за такой легко могли и зарезать.
— Не глупи, снимай костюм, — приказал армянин.
— Как звать-то тебя, — зевнув, спросил Ким, — чтоб знать кого боятся.
— Рафик звать. Снимай, ещё минута, и мы сами возьмем.
Ким огляделся в поисках оружия. Он не сильно-то боялся армянина — по тому, как южанин держал нож, было видно, что максимум, что тот резал в жизни, это хлеб. Знал Ким такую породу — в толпе опасны, а как поймаешь одного, так сразу: «Не обижайся, брат! Шутка была».
Ещё Ким понял, как же он устал. Устал притворяться, устал прятаться. Устал от унижений. Тогда в бою с ордынцами он чувствовал себя счастливым. Прошло столько лет, когда он не мог применить свои навыки. Сейчас же, видя троицу бандюков, он почувствовал, что улыбается.
Ким поудобнее перехватил ёршик и обрубком кисти поманил бандитов.
Искандеру снился сон.
Снилось, что ему двенадцать, и он коротал дни в заброшенной школе в Старом городе. Искандер ходил по пустому, гулкому помещению с окнами, слушая хруст осыпавшейся штукатурки под ногами. Иногда он видел сборщиков — те растаскивали всё ценное из мёртвого города. Искандеру нечего было делать и некуда идти — три дня назад Александера выгнал его из охраны.
Он уже давно забыл, что же тогда сказал начальник, но вот захлестнувшую его с головой злость забыть не мог. Чтобы занять себя, он кидал болты в баскетбольное кольцо в спортивном зале. На точность или на дальность, Искандер не помнил, да и результат был не важен — стоило ему попасть в кольцо, как он делал шаг назад и продолжал кидать болты.
Ещё недавно он думал, что вытащил счастливый билет. Беспризорник из приюта, он стал учеником в городской охране. Драки, драки, драки, стрельба и снова драки. Грек нещадно отсеивал слабых, оставляя только самых злых, которых ради вожделенного места загрызть конкурентов.
Шёл третий день. Он перестал чувствовать голод, в голове пустота звонче, чем в желудке. Искандер не мог найти еды в городе — весна. В здании не было даже крыс, иначе он бы легко убил одну из них броском. Когда Искандер не мог тренироваться больше, он забирался в подвал, где была тёплая стена от закопанной около дома теплотрассы, и дремал.
Александера пришёл на четвёртый день. Искандер помнил, что было утро. На лестнице, ведущей в зал, зашуршал мусор и послышались мягкие, кошачьи шаги. Только одни такие сапоги были в городе — из нежно выделанной кожи, с благородным скрипом. Искандер не обернулся на звук и продолжал швырять болты в корзину.
— Что делаешь? — послышался за спиной голос Александеры.
— Тренируюсь, — ответил Искандер.
— Жрать хочешь?
— Нет.
Искандер швырнул очередной болтик — тот не долетел до кольца полметра. Он представил, как мог бы швырнуть болт в лоб Александере. Если бы тот пережил удар, у Искандера было под рукой ещё десяток. Но это бы не изменило ничего — идти было некуда.
— Я мог бы оставить тебя тут подыхать, — зло сказал Александера, — но я тренировал тебя, тратил время и силы. Ты полгода жрал мою еду. Пошли.
— Зачем?
— Потому что вы мелкие, наглые щенки. Я хочу сделать из вас псов покрупнее.
