— Герцог!.. Господин наш дорогой!.. Вы здесь?
— Да. Отойдите на противоположную сторону от дома. Там есть глухой переулок. Мне нужно с вами поговорить.
Он позвонил Мак-Грегору и сказал ему, что пойдет узнать, кончилось ли заседание парламента, так как его начинает уже беспокоить столь продолжительное отсутствие адмирала. Напомнив шотландцу еще раз, чтобы он хорошенько смотрел за Надодом, Фредерик ушел.
Проводив его, шотландец покачал головой и проворчал:
— Странные происходят здесь вещи. Смотри в оба, Мак-Грегор… Этот молодой человек, свалившийся к нам точно с неба, довольно подозрителен.
Герцог Норландский — читатели, конечно, уже узнали его — отчаялся в возможности овладеть адмиралом Коллингвудом среди его эскадры и воспользовался газетным объявлением, чтобы войти в доверие к лорду Эксмуту в качестве частного секретаря. Теперь он спешил передать своим верным служителям, в каком положении находятся дела. В нескольких словах он объяснил им все: как его хитрость увенчалась успехом и как случай устроил, что Коллингвуд, Пеггам и Надод соберутся в этот вечер все вместе. По мнению Фредерика, их теперь очень легко было захватить. Для этого Грундвиг с товарищами должен был отправиться в Саутварк и привести с собой пятьдесят человек матросов, впрочем, без огнестрельного оружия, чтобы не возбудить подозрения в полицейских. Фредерик Бьёрн брался тайно провести их в дом, после чего тремя злодеями можно было овладеть без всякого кровопролития.
На рассвете предполагалось сняться с якоря и идти в Розольфсе, и убитые жертвы были бы отомщены.
Грундвиг возразил, что экипаж «Олафа» насчитывает едва пятьдесят человек, а так как всех взять с корабля нельзя, то, следовательно, требование герцога невыполнимо. Тогда герцог объявил, что утром в Саутварк только что пришли еще два розольфских корабля — «Харальд» и «Магнус Бьёрн» под начальством герцогского брата Эдмунда. Он прибавил, что с братом он еще не видался, так как торопился вернуться в Эксмут-Хауз. Поэтому Грундвигу поручено было передать Эдмунду, чтобы сам он не съезжал со своего корабля, так как вся эскадра должна быть готова к отплытию.
Времени было мало, поэтому разговаривать долго не приходилось. Обмен мыслей совершался наскоро, в самых коротких словах.
Однако Грундвиг успел сообщить герцогу, по какой причине они явились к дому адмирала и как они собирались похитить Надода при выходе его от Коллингвуда.
— Берегитесь, ваша светлость, — в заключение предостерег он герцога, — берегитесь, как бы Красноглазый не узнал вас. Ведь вы не хуже меня знаете, как он хитер и на что способен.
— Я ничем не рискую, милый мой Грундвиг, — отвечал Фредерик, — я так удачно замаскирован, что нет никакой возможности меня узнать. Надод знал меня белокурым и обритым, а теперь я брюнет с бородой, как у британского сапера.
— Вы не видали еще здесь этого негодяя, ваша светлость?
— Нет, не видал. Я его оставил под надзором доверенного слуги адмирала.
— Как хорошо, что мы встретились с вами и можем вас предупредить! Ведь вы знаете, Надод до такой степени переменился в своей наружности, что если бы вы увидели его, то невольно выразили бы удивление. Его совершенно нельзя узнать.
— Что такое? Я ничего не понимаю.
— Вы знали Надода чудовищем, уродом, не так ли? Теперь ничего подобного нет. Доктор Паттерсон, королевский хирург, сделал ему превосходный стеклянный глаз. Ценой ужасной боли Надод позволил выпрямить себе нос и челюсти… Это была ужасная боль, так как приходилось сызнова ломать кости и опять их сращивать… Все это он сам рассказывал Биллу, которого пытался заманить в общество «Грабителей». Только благодаря этому мы и отыскали злодея, иначе мы сто раз прошли бы мимо него и не заметили.
— Да, действительно, ты очень хорошо сделал, что предупредил меня, иначе могло бы выйти весьма опасное недоразумение… Ну, я вас больше не задерживаю, потому что вам надо спешить и спешить.
Пять минут спустя Грундвиг и два его товарища исчезли вдали в лондонском тумане. Они спешили в Саутварк, а Фредерик Бьёрн подозвал кеб и поехал в Вестминстер, в палату лордов.
