– Но только не для меня, приятель! – возмутился я.
– Никакой он не приятель! – рявкнул пес, который уже стоял рядом, подчеркивая свою солидарность со мной.
В момент, когда Кот сделал свое предложение, я как раз дегустировал миниатюрные пирожки «самоса» с фруктовой начинкой. Все произошло так неожиданно, словно включаешь душ, где кто-то до этого установил особый режим, и на тебя со всех сторон артиллерийским огнем хлещет вода. Мне захотелось отложить пирожок, я засомневался, стоит ли мне продолжать пользоваться гостеприимством Кота. Но быстро опомнился, решив, что съеденный пирожок не увеличит моего долга перед хозяином дома.
– Теперь ты начинаешь пухнуть и пахнуть на пределе возможностей, – сказал пес. – И он настроен крайне враждебно, так что нам лучше всего немедленно… – Тут он осекся, загипнотизированный надкушенным пирожком в моей руке. – …И если вы не собираетесь это есть, то, может быть, уроните на пол? Не беспокойтесь, я подберу.
– Ладно, будем надеяться, что вы никому ничего не скажете, – произнес Кот, поглядывая на меня, как старый школьный учитель Сарки Банторп на учеников, оставшихся после уроков. «Вы называете это трудностями в обучении, а я – ленью». До сих помню эту его любимую присказку. Он был особенно популярен среди образцовых учеников за свою способность показывать отстающим их ничтожество. – Никто из присутствующих не вынесет за порог того, о чем сейчас говорилось. Предполагаю, и ваша очаровательная шавка тоже никому не расскажет, так что никакой утечки информации, все сугубо между нами. И никто, подчеркиваю, никто не пострадает.
– Да я расскажу об этих плутнях каждой окрестной собаке, – возмутился Пучок. – Отмечу на каждом столбе! Да за кого меня здесь принимают?! – Пес явно выглядел обиженным.
Кот повернулся к собравшимся в комнате, как бы для того, чтобы они подтвердили его слова, и продолжил:
– Мы говорим о сумме примерно в двадцать пять миллионов. Такова стоимость поместья в его нынешнем состоянии. Однако это не предел. После некоторых э-эм… реставрационных работ мы перепродадим его – буду с вами откровенен – как престижный участок, застроенный коттеджами, где-то миллионов за сорок. Реставрация и перестройка обойдутся примерно в шесть миллионов, включая четыреста тысяч, которые пойдут в уплату миссис Кэдуоллер-Бофорт. Теперь о том, на что можете рассчитывать вы при таком обороте дел. – Он сделал выразительную паузу. – Пятьсот тысяч плюс шесть тысяч комиссионных, которые вы получите от хозяйки поместья. Итого, вы можете унести в клюве пятьсот шесть тысяч фунтов.
Довольный рокот, похожий на мурлыканье кота, прокатился по комнате. Одобрение, благоговение и прочие родственные чувства выражались каждым из присутствующих. Они, будто ученики Платона, слушали, как великий человек подводит свою речь к заключению. Этот факт не ускользнул от внимания пса, во взгляде которого оставалась обида.
– Но какая прибыль в том миссис Кэдуоллер-Бофорт? – спросил я.
Я понимал, что задаю наивный вопрос. Какую выгоду получили от изобретения атомной бомбы жители Нагасаки и Хиросимы? Разве ее изобретали для них? В самом деле, для чего разрабатывался такой тонкий, хитроумный план? Неужели для того, чтобы миссис Кэдуоллер-Бофорт заработала побольше денег, которые ей за остаток жизни и не потратить?
Кот рассмеялся, и мне показалось, что это был знак, понятный лишь некоторым посвященным. С застывшей на лице улыбочкой он обошел стол со жратвой. Впрочем, скорее, это была и не улыбка вовсе, а какая-то самоуверенно-сладострастная гримаса, правда слегка кисловатая.
– А с вами непросто вести торг, мистер Баркер.
– Вовсе нет, – ответил я. Я не вел с ними никакого торга. Скорее, если уж на то пошло, это меня пытались втравить в какую-то авантюру.
– Вы ставите нас в невыгодное положение. Лишаете возможности подзаработать. Да и себя заодно, – сказал Кот. – Вы ключевая фигура в этой коммерческой операции. Бросьте ломаться, мистер Баркер. Назовите свою цену, только не зарывайтесь. Помните, вы имеете дело не с простаками.
– У него нет даже собственной миски, он в самом деле простофиля, – сообщал пес. – Отстаньте вы от него, я же говорил – ничем хорошим это не кончится!
