— Антигравитация, — сказал Люций, — в принципе то же самое, что и антитяготение. Техника использует эту силу повсюду. Например, арелеты. Наука о борьбе с силами тяжести называется гравилогией. И гравилогия полезна не только в технике, но и в медицине. Ты знаешь, конечно, что человек отдыхает лучше всего лежа. Почему? Потому что тяжесть тела меньше давит на скелет. Самая тяжелая часть человеческого тела — от пояса и выше. Естественно, возникла мысль об антигравитационных поясах. Грудь, руки, голова весят меньше, когда на человеке такой пояс. Это оказалось очень полезным для здоровья. Можно даже сказать, что внедрение поясов удлинило жизнь человека. Теперь их носят все как обязательную принадлежность костюма.
— Я думал, что это просто мода, — заметил Волгин.
— Эта «мода» держится уже шестьсот лет. И вряд ли когда-нибудь исчезнет. Может быть, найдут способ изготавливать их более узкими.
— А почему Мэри не носит пояса?
— Носит, но под платьем. Так поступают многие женщины.
— Ты тоже можешь носить его под одеждой, — сказал Ио, — Если тебе так больше нравится.
— Я буду одеваться, как все, — ответил Волгин. — Но почему я до сих пор носил матерчатый пояс?
— Потому что твой организм должен был окрепнуть в обычных для тебя условиях.
Верный своему решению, Волгин не спрашивал подробностей о технике антигравитации. Вряд ли ему могли объяснить так, чтобы он понял. Это был очередной непонятный ему факт, и он принял его, как все остальное. Так было — вот и все!
В очень древние времена люди воспринимали весь окружающий их мир, на земле и на небе, точно так же, как делал теперь Волгин. Они не понимали явлений и приноравливались к ним как к существующему факту, не доискиваясь объяснений.
Такое сравнение часто приходило в голову Волгину. Его гордость страдала от этого, но надо было терпеть, сейчас он все равно не мог многого понять.
— Значит, — сказал он, — я уже вполне здоров?
— Да, вполне, — ответил Ио.
— Давайте пояс.
Люций указал на стул возле кровати. Там лежал светло-серый костюм. У Мэри и Владилена были такие же, но темно-синие.
— А почему у меня другой цвет?
— Ты любишь серый, — ответил Люций. — Разве не так?
Это было, разумеется, так. Люди тридцать девятого века все замечали.
На рубашке блестела Золотая Звезда. По приезде в дом Мунция Волгин снял ее и спрятал в ящик ночного столика. Теперь кто-то, вероятно, Люций, счел нужным прикрепить ее снова. Зачем?
— Ты должен явиться перед людьми таким, каким они знают тебя, — пояснил Люций. — Звезда есть только у тебя одного на всей Земле. Ты представитель легендарной плеяды Героев Советского Союза, и не надо стесняться этого. Конечно, ты можешь снять звезду, если хочешь, но я не советую.
— Я буду носить ее, — согласился Волгин.
Разговор о звезде снова вызвал давно интересовавшую его мысль — как воспринимают причину присвоения ему звания Героя Советского Союза современные люди? Вражда и ненависть неизвестны им, война отошла в область преданий. Все люди относятся друг к другу как братья. Убить человека — это должно казаться им немыслимым. А ведь он, Волгин, уничтожил свыше четырехсот человек! Способны ли Люций, Ио, Мэри понять суровую необходимость, руководившую им?
— Я давно хотел спросить вас, — сказал он, — не кажется ли вам чудовищной причина награждения меня этой звездой?
— Чудовищной? — удивился Ио. — Нет, нисколько. Великая Отечественная война первого века коммунистической эры была для твоей страны справедливым делом. И она имела громадное значение для всей последующей истории человечества. Мы знаем и понимаем все, что произошло тогда. Ты и многие другие кроме тебя, весь ваш народ не по своей воле взялись за оружие. У вас не было иного выхода, как только уничтожать захватчиков. И человек, принимавший участие, притом очень активное, в этой войне нам еще дороже.
— В том, что ты именно такой человек, — прибавил Люций, — нам повезло.
— Ну, со мной-то вам не особенно повезло, — улыбнулся Волгин. — Было бы куда лучше, если бы на моем месте оказался какой-нибудь ученый.
— Одевайся же! — сказал Люций. — Мэри и Владилен ждут тебя.
