— Плохо, — прошептал Омид и показал на мазки эктоплазмы. — След тянется к тем ступеням. Значит, склеп под храмом.
Тревога Омида, рассматривающего грязную лестницу, ведущую в подполье здания, была прекрасно понятна Яхангиру. Бельвегродцы, у которых не было семьи, что позаботилась бы о них, или те, кого приносили в жертву Нагашу и его мортархам, становились собственностью храмов и помещались в ниши подземных усыпальниц, подобных лабиринтам.
— Фамильные катакомбы могут вмещать с полдюжины неупокоенных духов, — заметил Яхангир. — Но здесь, где бросали мертвых и резали живых…
Сорайя расширившимися глазами смотрела на запретного идола.
— Может, уйдем? Мы узнали, где логово. Вернемся завтра…
Яхангир покачал головой.
— Риск слишком велик. Обитатели ночи тоже знают, что мы нашли это место. Самые сообразительные из них переберутся куда-нибудь еще. Они рассеются, и мы, возможно, никогда не отыщем их всех.
Ничего хуже, чем рассеявшееся гнездо призраков, для Гробовой стражи не было — особенно когда речь о целом рое духов, что могли населять храмовый склеп.
Командир повернулся к патрулю:
— Меченосцы, двоим из вас придется оставить тут снаряжение и бежать назад, к сторожевому посту. Необходимо сообщить о нашей находке и том, куда мы отправились. Если мы потерпим неудачу, охоту продолжат другие. — Он указал на двух солдат. — Отдайте им лампы.
Как только гонцы отправились в путь, Яхангир распределил оружие из оставшихся без носильщиков корзин. Каждый солдат взял по запасному мечу, а рекруты разделили между собой прочие клинки. Впрочем, Яхангир подозревал, что лишнюю тяжесть таскать им придется недолго.
— Да направит и защитит нас Зигмар, — произнес Яхангир в начале спуска и последовал за кляксами горящей эктоплазмы во мрак под храмом.
Лестница привела их в просторный подвал. Вдоль стен усыпальницы тянулись ниши, в каждой из которых громоздились остатки того, что было когда-то гробами: хрупкие деревянные обломки, проржавевшие петли и ручки, расколотые древние кости. Все это можно было разглядеть благодаря белому мерцанию, исходящему от большой пылающей лужи. Гремящий цепями, которого Сорайя присыпала священной солью, добрался досюда — но не дальше. Яхангир осторожно приблизился к тлеющим останкам призрака и остановился над лужей эктоплазмы, разглядывая стены. Между нишами чернели арки, ведущие в другие подземелья.
— От этой гробницы ответвляется еще восемь склепов, — сказал командир. — И кто знает, сколько там еще таких развилок. — В воздухе витал привкус сверхъестественного, и по спине снова бегали мурашки. — Ночные охотники здесь, — предупредил он патруль.
Сорайя перехватила копье и потыкала одну из окаменевших груд концом древка, подняв тучу пыли. Засохшая пена, трухлявое дерево, старые кости рассыпались мгновенно. Женщина отступила и крутанула копье, готовая сорвать с железного пера резные ножны.
— Где же они? — пробормотал Омид, шаря глазами по темным аркам.
— Рядом, — напряженно ответил Яхангир.
Он тоже озирал арки. Царящая вокруг тишина отнюдь не успокаивала. Низшие, самые опустившиеся из духов были подобны бешеному зверью — они бездумно набрасывались на живых, ничего заранее не прикидывая. У сохранивших же толику разума сознание стало кривым отражением их рассудка при жизни. Эти были по-настоящему опасны, они умели подкрадываться и выжидать благоприятного момента для атаки. Высшие призраки доминировали над низшими духами и заставляли их подчиняться своей воле. Внезапное нападение ночных охотников, конечно, кошмарно, но Яхангир понимал, что здешняя тишина означает куда более серьезную опасность.
— Посмотрим там, — решил наконец Яхангир и указал на арку справа. — Меченосцы в центре. Омид, возьми пятерых в заслон.
Как только отряд построился, командир повел людей в следующий склеп.
Здесь тоже было тихо. Плесенью пахло сильнее, чем во внешнем помещении, а гробы в нишах находились в лучшем состоянии, вероятно, из-за отсутствия циркуляции воздуха. Яхангир с отрядом провели короткую инспекцию гробницы. Сорайя проверила еще один гроб, пытаясь спровоцировать какую-нибудь реакцию. Спихнутая древком копья крышка упала, но разгневанный призрак из гроба не поднялся.
