Разговор с парторгом оказался серьезным, гораздо более серьезным, чем предполагал Кретов.
— Я думал, в колхоз пришла большая партийная и организующая сила, — говорил Ожигов, — а пришел хороший конюх. Не перебивай, знаю, что скажешь! «Конеферма — большое дело…» — и так далее… Знаю. Только не поверю, чтобы она всего тебя поглощала. Может, в будущем когда развернешься… И все равно — ты же старый коммунист, ты командир роты, шутка сказать!.. А что ты, кроме конюшен, увидел здесь?! Ты влез, что ли, в жизнь колхоза? Ты болеешь нашими нуждами? Сердцем болеешь за колхоз?
— Конеферма — не колхоз?
— Молчи, после скажешь. А сейчас скажи мне одно: задел я тебя или нет?
Не все было справедливым в словах парторга. Ожигов отлично знал, что лишь в последние дни Кретов чуть высвободился, а до того не имел и минуты свободной. Словом, возражения можно было найти. Но Кретову не хотелось возражать. Он пристально смотрел на сухощавое, бледное лицо Ожигова в мелкой красноватой насечке оспинок. Ожигов потерял на войне единственного сына, талантливого юношу-авиамоделиста, он живет с больной женой, которая так и не оправилась от этой потери. А он ничего не утратил в своем человеческом достоинстве, ни одной створки сердца не закрыл от людей, не спрятался в свое горе, был зорким и внимательным к людям. И как точно он угадал Кретова, угадал то смутное недовольство собой и своим местом среди людей, которое сам Кретов до сегодняшнего дня едва сознавал!
— Ну, чего молчишь? — нетерпеливо спросил Ожигов.
Кретов улыбнулся:
— Задел, Марк Иванович.
— Стоп! Больше мне ничего не нужно. Теперь у нас дело пойдет. На, читай!
Он протянул Кретову листок бумаги, на котором стояли какие-то фамилии и цифры.
«Подрезков — 0,5 га, Селезнев — 0,6 га, Алферьев — 0,3 га, Свистунов — 0,3 га, Шумилов — 0,4 га…» — дальше Кретов читать не стал.
— Это что?
— Последняя рапортичка по косовице, данные первой стрешневской бригады. Ты знаешь норму — сорок соток за рабочий день. Большинство выполняет — и только. Да и норма низкая, мы должны за другую норму бороться, понимаешь? Я глядел, как ты косишь, — картина. В общем надо это дело поднять, чтобы хоть по две нормы давали. Договорились?
Кретов кивнул. Ожигов испытующе посмотрел на него, порылся в столе и вытащил от руки сделанную карту. Кретов увидел голубую ленту реки с надписью «Псёл», зеленые квадраты полей и группу прямоугольничков — деревня Сухая, темнозеленое пятно гиблого стрешневского болота и еще прямоугольнички — Стрешнево, небольшая деревенька; колхозы этих двух деревень недавно слились в один.
— Карту читать умеешь? — улыбнулся Ожигов. — Это вот сухинские поля, а здесь, за болотом, где холмы, и дальше — стрешневские. Из-за этого болота проклятого стрешневцы сроду свой хлеб комбайном не убирали — подъездного пути не было. Осушить же болото у мелкой артели силенок не хватало, так конными лотками и обходились. А нынче, после дождей, даже жатка через болото не пройдет. Приходится брать хлеб вручную. Ну, а народ отвык от ручного действия. При таких темпах, того гляди, хлеб осыплется, да и рабочие руки нужны. Мы должны осушить болото нынешней осенью, чтоб с будущего года по-настоящему освоить всю площадь. Смекаешь теперь, что к чему?..
Да, дело было нешуточное, и Кретов это прекрасно понимал. От косовицы стрешневских хлебов во многом зависела судьба укрупненного колхоза. Но Кретова не слишком изумили те масштабы, до каких выросло порученное ему скромное задание: научить людей лучше косить. Старый член партии, он по опыту знал, что за каждым партийным поручением, каким бы скромным оно ни казалось с первого взгляда, если продумать его до конца, неизменно окажется дело государственного значения и смысла.
На прощание Ожигов сказал:
— Ты боевой офицер и знаешь, какова сила личного примера. Мы на тебя крепко надеемся.
III
Мысль о завтрашнем деле весь день неотступно преследовала Кретова. То личное, чем волновала она его вначале, отступило на задний план. Оно не исчезло, но как бы слилось с большим и трудным чувством ответственности, завладевшим Кретовым. В партийном поручении всегда так: свое, душевное и общественное образуют единый сплав.
