Гвен холодно посмотрела на брата.
«Больше не пренебрегай моими приказами», – сказала она.
Рис смиренно кивнул.
«Да, миледи».
Гвен видела, что он раскаивался, и выражение ее лица смягчилось.
«Но я должна сказать, что ты не ошибся, убив Тируса», – признала она. – «Он давно это заслужил. На самом деле, это я должна извиниться за то, что не убила его раньше».
Рис посмотрел на сестру, кивнув в ответ с новым уважением и пониманием.
Вдруг внизу послышались радостные крики и, выглянув в окно, Гвен увидела тысячи своих людей, которых она эвакуировала из Кольца. Они наполняли двор, входили в брошенные дома и таверны, выбирая места, где они будут жить.
«Наши люди кажутся здесь счастливыми», – сказала Гвен.
«Они счастливы, потому что выжили», – поправил ее Годфри. – «Жизнь здесь лучше смерти».
«Ты должна очень гордиться, сестра моя», – сказал Кендрик. – «Ты спасла их».
Кивнув, девушка вздохнула, у нее на сердце был камень, когда она думала обо всем том, что они оставили позади, обо всех нависших опасностях.
«Это может быть новый дом для нас», – сказал Годфри.
Гвен покачала головой.
«Хотела бы я так думать», – ответила она. – «Но мы находимся здесь в безопасности только до тех пор, пока стоит щит Аргона. Но если его чары рассеются, тогда все, что ты тут видишь, мимолетно. Тогда ничто в мире не остановит разрушение, которое за этим последует».
«Но, разумеется, Ромулус будет довольствоваться тем, что у него есть», – возразил Годфри. – «В конце концов, Кольцо теперь принадлежит ему. У него есть все, что он хочет».
Гвендолин покачала головой, слишком хорошо зная Ромулуса.
«Он никогда не хотел Кольцо», – сказала она. – «Все, чего он хочет, все, чего они всегда хотели, – это полное наше уничтожение. И он последует за нами на край земли, чтобы это получить».
«А каковы шансы, что щит Аргона выдержит?» – спросил Кендрик.
«Только Аргон может сказать», – ответила Гвен.
«Ты знаешь его лучше всех», – вмешался Рис. – «Он очнется?»
Гвендолин повернулась к нему.
«Есть только один способ это выяснить», – сказала она, преисполнившись решимости отправиться к нему и узнать.
* * *
Рис стоял вместе со Старой на самых высоких скалах Верхних Островов. Они поднялись сюда в тишине. Теперь, когда на Верхних Островах наступил мир, оставалось только заселиться и, возможно, ожидать вторжения. Воздух был наполнен покоем. Когда Стара попросила Риса прогуляться вместе с ней, он быстро согласился. Ему хотелось отвлечься от предстоящих событий, и – он вынужден был признать – в глубине души часть его хотела быть со Старой. Рис ненавидел себя за это, но не мог не признать, что это правда. Они через многое прошли вместе, и по-другому не могло быть.
Но ни один из них с тех пор не произнес ни слова. Они поднимались сюда почти час и обоим стало очевидно, что это не романтическая прогулка, хотя им и было комфортно в компании друг друга. Это была прогулка размышлений и понимания.
Осматриваясь по сторонам, Рис не мог не увидеть иронию в том, что тот же самый остров, на который он поднимался несколько лун назад, который тогда был переполнен летней щедростью, теперь находился во власти холодного, мрачного ветра, накрытый серым небом с чередующимися облаками. Рис удивлялся тому, как быстро может измениться жизнь. Может ли человек сохранить что-нибудь?
Рис начать чувствовать себя неуютно в тяжелом молчании, но он не знал, что сказать девушке. Очевидно, Старе тоже нечего было ему сказать, и Рис не понимал, почему она все-таки позвала его на прогулку. Он пошел с ней, чтобы уйти подальше от всех смертей, что его окружали, чтобы освежить мысли.
Когда они добрались до высочайшего плато скал, то, наконец, остановились возле небольшого озера, от которого сочился маленький ручей, уходящий вниз с горы.
Рис растерянно наблюдал за Старой, которая опустилась на колени, засунула руку в свою сумку и извлекла оттуда большой черный цветок в форме чаши, с небольшой свечкой посредине. Он не понимал, что она делает.
«Это свеча траура?» – спросил Рис.
Стара кивнула.
«Я знаю, что наши отношения уже никогда не будут прежними», – тихо сказала она, в ее голосе слышалась грусть. – «Я не поэтому пригласила тебя сюда. Я хотела, чтобы ты поднялся сюда, чтобы сказать тебе – мне жаль того, что произошло с Селезе. Больше всего мне хотелось бы извиниться и перед ней тоже. Где бы она ни была».
