Фалус был последним мятежным отпрыском семьи Тируса, последним человеком, которого Гвен казнила после того, как она собрала здесь, на Верхних Островах, всех выживших повстанцев. Глядя на покачивающееся тело, она осознала, что ей следовало собрать их всех здесь – особенно Тируса – уже давно. Гвен понимала, что она была молодым и наивным правителем, который слишком многим рискнул в надежде на мир. Слишком долгое время она давала Тирусу большое количество шансов выжить. Она попыталась любой ценой избежать конфликта, но, поступив так, она в конечном итоге вызвала еще больший конфликт. Ей следовало храбро и жестко вести себя с самого начала.
Глядя на тело, которое покачивалось в холодном тумане и в черных облаках Верхних Островов, Гвендолин подумала о том, что еще несколько лун назад этот вид огорчил бы ее. Но сейчас, после того как Тор оставил ее, после того, как она родила ребенка, после того, как она выжила, будучи Королевой, что-то внутри нее закалилось, и теперь Гвен смотрела на покачивающееся тело без малейших эмоций. Неужели она теряет саму себя? В кого же она превращается?
«Миледи?» – произнес Кендрик, встав рядом с ней.
Гвен повернулась к нему, отвлеченная от размышлений.
«Следует ли нам спустить тело?»
Гвен оглянулась и увидела, что все ее люди собрались в большом зале. После их храброй победы, после ее бесстрашных решений перед лицом бедствия, после того, как она спасла их от рук Ромулуса, все они теперь смотрели на нее как на великого правителя и на Королеву. Здесь были Кендрик, Абертоль, Штеффен, Элден, О’Коннор, Конвен – все те храбрые мужчины, которые сражались вместе с ней, чтобы отвоевать это место. Среди них – что согрело ее сердце – находились Рис и Стара. Брат был ранен, но рана была несерьезной, и хотя еще совсем недавно его вид вызывал в ней гнев, теперь же Гвен радовалась тому, что Рис жив.
Гвен повернулась к окну, осознавая, что все они ждут ее решения. Она смотрела на покачивающееся тело, последнее из тел, единственное, которое еще не сняли. Гвен с удовлетворением увидела, что во дворе опустили старый флаг Верхних Островов, а на его месте подняли новый флаг МакГилов. Теперь это была ее территория.
«Нет», – ответила она холодным и решительным голосом. – «Пусть висит до захода солнца. Пусть жители Верхних Островов знают, кто теперь правит этой землей».
«Да, миледи», – сказал Кендрик. – «А как насчет остальных солдат Тируса? У нас в плену находится около ста человек».
Захватив острова, Гвен приказала своим людям систематически собрать всех солдат Верхних Островов, которые остались в живых, всех тех, кто был предан Тирусу. В этот раз она не даст им никаких шансов.
Гвен повернулась лицом к брату. Ее тон был решительным.
«Убейте их всех», – приказала она.
Кендрик посмотрел на присутствующих в зале мужчин, которые смотрели на него с тревогой.
«Миледи, разве это гуманно?» – спросил Абертоль.
Гвендолин бросила на него холодный и серьезный взгляд.
«Гуманно?» – переспросила она. – «С их стороны было гуманным предавать нас и убивать наших людей?»
Абертоль ничего не ответил.
«Я пыталась быть гуманной. Много раз. Но мне преподали урок, что на войне нет места для гуманности. Хотела бы я, чтобы все было по-другому».
Она повернулась к Кендрику.
«В живых останутся только те, кто никогда не поднимал на нас меч. Жители Острова. У меня нет ни места, ни желания удерживать пленных. Кроме того, я им не доверяю. Убейте их всех сразу».
«Да, миледи», – ответил Кендрик.
Гвендолин внимательно смотрела на лица всех присутствующих, которые смотрели на нее с уважением. Она очень гордилась ими за то, чего им удалось достичь, за то, что все они выжили сегодня.
«Я хочу, чтобы вы знали, как я вами горжусь», – произнесла Гвен. – «Вы завоевали этот остров в славной битве. Вы бесстрашно сражались, и теперь у нас есть новый дом, благодаря всем вам. Вы встретились со смертью, но боролись несмотря ни на что».
Мужчины кивнули в знак благодарности. Рис вышел вперед и опустил голову.
«Моя Королева», – сказал он. По тону его голоса Гвен поняла, что он, наконец, обращается к ней как к Королеве, а не как к сестре. – «Я должен извиниться за то, что начал все это. Я не извиняюсь за убийство Тируса, но прошу прощения за смерти наших людей».
