Годфри потерял равновесие и выстрелил, но стрела безвредно проплыла в воздухе. Он схватил другую стрелу и поместил ее в лук. Сердце Годфри бешено колотилось, потому что он знал наверняка, что умрет сегодня. Он наклонился над краем, но не успел выстрелить, как из пращи вылетел камень и ударил его по железному шлему.
Раздался громкий лязг и Годфри упал назад, его стрела выстрелила прямо в воздух. Он снял свой шлем и почесал больную голову. Годфри знал, что камень не может причинить большой вред. Казалось, что в самом его черепе эхом раздавался звон железа.
Годфри спрашивал себя, во что он себя втянул. Несомненно, он поступил героически, предупредив весь город о приближении МакКлаудов и выиграв для них драгоценное время. Возможно, он даже спас несколько жизней. Без сомнений, он спас свою сестру.
И вот теперь Годфри был здесь всего лишь с несколькими десятками солдат, из которых ни один не был членом Серебра или рыцарем, защищая эту оболочку эвакуированного города против целой армии МакКлауд. Эти солдатские дела были не для него.
Послышался громкий треск и Годфри снова оступился, когда распахнулись опускные решетки.
Через открытые ворота в город ворвались тысячи мужчин с одобрительными выкриками, жаждущие крови. Сидя на парапете, Годфри понимал, что это только вопрос времени, пока они не поднимутся сюда, пока он не встретится лицом к лицу со смертью. Так вот что значит быть солдатом? Вот что значит быть храбрым и бесстрашным? Умереть, чтобы другие смогли жить? Теперь, собираясь посмотреть в лицо смерти, Годфри не был так уверен в том, что это отличная идея. Быть солдатом, быть героем – отлично, но быть живым – еще лучше.
Пока Годфри думал о том, чтобы все бросить, убежать и спрятаться где-нибудь, вдруг несколько солдат МакКлауд ворвались на парапеты. Годфри увидел, как один из солдат МакГил получил удар и, застонав, упал на колени.
И потом это случилось снова. Несмотря на все свои логические умозаключения, несмотря на весь свой здравый смысл против того, чтобы быть солдатом, что-то, чего Годфри не мог контролировать, щелкнуло внутри него. Что-то внутри Годфри не могло позволить его людям страдать. Ради себя самого он не нашел бы храбрости, но, когда Годфри увидел, что его соотечественник находится в беде, что-то на него нашло – настоящее безумие. Должно быть, это и называют рыцарством.
Годфри отреагировал, не думая. Он схватил длинное копье и бросился на ряд МакКлаудов, которые взбежали по лестнице на парапеты. Годфри издал громкий боевой клич и, крепко сжимая в руке копье, ударил первого воина. Огромное металлическое лезвие вошло в грудь мужчины и Годфри побежал, используя свой вес и даже пивной живот, чтобы оттеснить их всех назад.
К его собственному удивлению, Годфри добился успеха, оттеснив ряд мужчин назад вниз по винтовой лестнице, подальше от парапетов, в одиночку удерживая МакКлаудов от взятия этого места.
Закончив, Годфри уронил копье, поражаясь самому себе, не зная, что на него нашло. Его товарищи по оружию тоже выглядели потрясенными, словно не осознавали, что он на это способен.
Пока Годфри размышлял над тем, что делать дальше, решение было принято за него, когда краем глаза он заметил движение. Обернувшись, он увидел еще одну дюжину солдат МакКлауд, которые атаковали его сбоку, заполняя другую сторону парапетов.
Не успел Годфри начать обороняться, как к нему подбежал первый солдат с огромным боевым молотом в руках, замахнувшись на его голову. Годфри осознавал, что этот удар раздробит ему череп.
Годфри уклонился от удара – это была одна из тех немногих вещей, которые он умел хорошо делать – и молот пролетел над его головой. Затем Годфри опустил плечо и атаковал солдата, оттесняя его назад, пытаясь удержать.
Годфри отталкивал солдата все дальше и дальше, туда, где они сцепились над краем парапета, сражаясь в рукопашную, схватив друг друга за горло. Этот человек был сильным, но и Годфри тоже сил было не занимать – это был один из немногочисленных даров, которыми он был наделен в своей жизни.
Они взбирались, толкая друг друга вперед и назад, пока вдруг оба не перекатились через край.
