— А… Урга. Мы когда-нибудь заведем специальный флаг.
— Всех цветов радуги.
— Хорошо, — прошептал он, и легко, словно ветер, прикоснулся губами к Галкиным губам. В этот же момент реальный ветер зашелестел травой и полиэтиленом.
Желание порождает привязанности, а привязанности страдание. Страдать ни Крис ни Галка не хотели, поэтому всегда с радостью реализовывали желания. И ветер и трасса которая была так близко, что фары редких машин, высвечивая невысокие кусты, гнали целый табун теней по траве, по листьям, по телам Кристофера и Галки, и зарево на западе — то ли закат, то ли Кустанай, и ночные степные звуки лишь увеличивали кайф и не могли обломать.
Плохих звуков не бывает. Все звуки хорошие.
И. Жук
Крис купался в Неве с мостков, уходящих далеко в воду, чуть ли не до середины реки. Эти мостки, — цепь мелких плавучих понтонов и большой, дальний от берега, где Кристофер оставил свою одежду, были закреплены якорями и их не уносило течением. Рядом с собой Крис видел мост лейтенанта Шмидта и немногочисленных прохожих на нем. «Переименовали его в Николаевский или нет? — возник и тут же исчез вопрос. — Какая, собственно, разница… Проплыли». Наконец, он выбрался на площадку и оделся. Но стоило ему ступить на понтонную дорожку, ведущую к берегу, как ближайший мосток ушел под воду. Крис едва успел отскочить назад. Серая, а внизу черная вода хлюпнула, словно приглашая: ступай, ступай. И тогда Кристофер понял, что есть лишь единственный способ добраться до берега сухим — надо бежать. Бежать не останавливаясь ни на мгновенье, бежать настолько быстро, чтобы мостки не успевали тонуть под тяжестью тела. И Крис побежал прыгая с понтона на понтон — тук тук тук тук. От этих ударов он проснулся и сразу сел.
Никто не стучал. Где-то, метрах в ста, по трассе медленно ехала машина. Галка лежала с открытыми глазами и смотрела на небо.
— Доброе утро, — сказал Крис.
— Доброе.
— Я не разбудил тебя?
— Нет, я давно… Сама. Знаешь как вставляет: лежать и смотреть.
— Угу. — Крис сплюнул в сторону, взял флягу и встряхнул ее. Та оказалась почти пустой. — По глотку?
Он отхлебнул и протянул Галке. Она, не поднимаясь, поднесла флягу к губам и допила остатки.
Вскоре они стояли на трасе, и Кристофер расставив руки, отплясывал танец самолета вокруг окончательно проснувшейся Галки и пояснял:
— Можно выращивать жесты как цветы… Вот, например. — Он поднял руку, оттопырил в сторону большой палец, расставил ноги на ширину плеч и гордо запрокинул голову. — Это действует на каких-нибудь здоровых чуваков. Они видят мое стронг боди, мою крепкую руку и останавливаются. Приятно везти уверенного в себе и своем пути человека.
Кристофер совершил очередной круг возле Галки и продолжил:
— А можно так… Словно тореадор на арене. — Он взмахнул рукой и вдруг стал намного тоньше: жест получился воздушный, легкий, как взлетающая бабочка. — Это для эстетов. Для тех, кто прикалывается к тонкой природе… Тут нужен и прикид соответствующий и все такое… А вот например. — Крис начал подпрыгивать, стоить рожи, энергично двигать руками. — Это для тех, кто любит беседовать, ибо человек, много говорящий жестами, говорит также много слов.
Галка слабо улыбнулась.
— Но есть еще один. Беспроигрышный. Показать?
— Покажи.
— Смотри. — Он подскочил к Галке, обхватил ее чуть выше колен и поднял так, что она завизжала. — Сажаешь герлу к себе на плечи и теперь…
Усадить на плечи даже легкое птицеподобное существо типа Галки, оказалось непросто: Крису пришлось опустить ее на землю и подставить спину.
— Садись, садись… Теперь мы как капитан Врунгель, двойной высоты, это для тех…
— Кто любит повеселиться? — донеслось сверху.
— Нет, для тех, кто плохо видит, — ответил Кристофер. — Сиди, сиди, мы сейчас застопим.
И действительно, первая же машина остановилась.
Водитель оказался круглолицим, рыжим, белокожим, как все рыжие, дядькой в клетчатой рубашке, синих чистых джинсах, и кепке «Чикаго Булз». Словно с какой-нибудь американской трассы. Крис подумал, что и окрестные (на сотни километров окрест) места — пустыни, степи, мелкосопочник (здесь уже не отроги Алатау, а настоящий, центрально-казахстанский) и даже дороги весьма напоминают Америку, ту, которую Крис видел в фильмах и на картинках. Только машина была совсем не американская — старенький зеленый КАМАЗ с прицепом.
