А от ударов камня вся фляга покрылась мелкими вмятинами словно кто-то долго и упорно пытался разжевать ее.
Галка вернулась и легла на расстеленный спальник.
— Ты хотел что-то рассказать.
— Про флягу. Но это неинтересно. Давай лучше сказку. Я тебе обещал по вечерам сказки рассказывать… Только руки вымою. Липкие.
— Сказки рассказывают с чистыми руками, горячим сердцем и… — Галка рассмеялась.
— Сказки рассказывают лежа на спине и глядя в небо.
— «И державе своей под вагонную тряску, сочиняет король угомонную сказку». — Начал Крис. — О чем сударыня, вы хотите услышать.
Галка ответила не поворачиваясь к нему, тоже в небо:
— Придумай сказку о верблюде… который хотел залезть на облако.
— Ну, это не то что просто, это очень просто. Один верблюд хотел залезть на облако. Это, кстати, сударыня, ничуть не проще, чем, скажем, пройти сквозь игольное ушко. Ты видела по дороге вдоль трассы мертвых верблюдов. Думаешь, их сбила машина?
— Фу, — сказала Галка.
— Это особенные верблюды. Никто их не сбивал. Они просто упали с неба. Объевшись облаков. Ибо верблюда хлебом не корми, дай только облако сожрать. Ты посмотри какие у них раздутые животы.
— Можешь не продолжать.
— Это еще не сказка. Сказка начинается с того, что один верблюд хотел залезть на облако. Ты спросишь, зачем ему это понадобилось?
— Зануда.
— Облако было похоже на верблюжьего бога. Так ему показалось. Сначала он долго подпрыгивал. Но он был слишком тяжелым. Тогда он начал строить лестницу. Но копытами много не построишь. А рук у верблюда не было. И он отбросил этот путь. Однажды он слышал от людей такое выражение «Попасть на небо». Да, ведь речь идет о верблюде, который понимал человеческий язык. Однако, чтобы попасть на небо, следовало умереть. «А кем я буду в следующем рождении? — подумал верблюд. — Может птицей, может летчиком, а может змеей. Хотя бы бабочкой. Но если я убью себя, то уж точно не взлечу на небо. Скорее моя душа будет бродить, не находя себе места».
И ему стало грустно. Он сел на песок, не обращая внимания ни на пустыню, ни на колючки растущие вокруг. Он смотрел на небо, на редкие облака, на звезды, которые казались ему добрыми глазами верблюжьего бога, зовущего его к себе. И потихоньку горбы на его спине сплющились и обвисли как два осенних листа. Чтобы находиться в их тени, верблюд должен был придерживать их передними лапами. Он сидел так долго, что лапы приросли к бывшим горбам, а те расположились симметрично по обе стороны от позвоночника. Морда верблюда вытянулась и закостенела. И однажды он увидел над свой головой летящих через пустыню журавлей. О, как он захотел быть там, вместе с ними. И он повторил передними лапами движение их крыльев. И вдруг понял, что пока он сидел, лапы, сросшиеся с горбами, попросту превратились в крылья. Он взмахнул ими, раз, другой и взлетел. И теперь летает подобно журавлю.
— Он стал журавлем?
— Почти. Он понял, что его богом был полет. Но веравля, так его называют, или журблюда можно отличить от журавля. У него остались копыта на задних ногах. Поэтому среди журавлиных следов иногда можно увидеть следы копыт.
— Классно.
— Такие дела, — произнес Кристофер, снова обращаясь к звездам, — надо спать. Ты хочешь?
Он приподнялся на локте и коснулся ее губ.
— Спать? Нет.
Они когда-то были удачной парой. Крис умел улавливать ее желание и превращать его в свое (впрочем, часто было непонятно, кто кого захотел первым), правда, оно почему-то возникало в самых неудобных для интимного общения местах или в самое неудобное время. Потом наступил период увлечения Галкой Сэнди или Сэнди Галкой, и Кристофер исчез из ее жизни. А теперь вдруг она снова оказалась рядом с Кристофером. На пути в Екатеринбург. К Сэнди. Образец хипейной Санта-Барбары, как сказал бы Ян (см. отступление четырнадцать). Но сейчас Крис не думал о Сэнди. Он был вместе с Галкой. Время и место тоже были вполне подходящими.
— Воды мало, да и палки нет, — отметила Галка.
— Какой палки? — Его пальцы уже начали медленное путешествие по ее телу.
— Ну, как этот фильм называется? Там, когда в степи трахаются, палку втыкают, чтобы все видели и не мешали.
