Всхлипнув, Анна развернулась и быстро скрылась среди деревьев. Стоун еще некоторое время смотрел на то место, где растворился белый халат и думал, что кроме доктора, Анны и Надин к больному не стоит никого допускать. Догс, конечно достоин линчевания, более чем! Но рисковать человеком, от которого спецслужбы могут получить массу информации, неразумно.
Стоун досадливо вмазал кулаком по ближайшему баобабу — Питеру совсем не нравилось, что личность пленника в первый же день оказалась раскрыта, пусть всего лишь одним человеком… пока… Не к добру это…
Спустя две недели.
Жизнь в госпитале было скучна. Казалось, здесь обитали только полумертвые создания, причем одни лечат других. Выздоравливающие пациенты бродили по территории госпиталя точно зомби, остальные валялись в карантинных или послеоперационных палатках. Персонала почти не было видно: люди или работали или отсыпались после изматывающих смен. Здесь не слышались песни, смех или оживленные разговоры — тишина, нарушаемая лишь криками африканских птиц.
Один человек казался живым — Надин. Их потянуло друг к другу сразу — на третий день пребывания Стоуна в госпитале. Питер всегда нравился женщинам: он был высок, широкоплеч. Красоток ничуть не смущал его лысый череп — Стоун с детства стеснялся рыжих волос и предпочитал бриться наголо, что сделало облик Питера еще мужественнее.
Свидания с медсестрой накалялись экзотичностью обстановки — Стоуну достался настоящий африканский домик: круглая хижина без окон, сплетенная из обмазанных глиной прутьев с земляным полом и конической соломенной крышей. Надин оказалась страстной любовницей, видимо вылила на Стоуна всю накопившуюся за время вдовства энергию. Почти все свободное от работы время девушка проводила в хижине Питера. Во время многочасовых дежурств любовницы Стоун коротал одиночество тем, что пил местную древесную водку, курил марихуану или спал.
В тот день он проснулся раньше Надин. Обычно Питер не церемонясь будил женщин, когда ему было нужно, но в этот раз решил заменить утренний секс прогулкой по госпиталю и визитом к полузабытому пленнику.
Палатка Догса находилась недалеко от хижины Стоуна, это было удобно — иногда Питер ненароком проходил мимо, чтобы убедиться, что его остолопы не спят. Даже будучи пьяным и обкуренным он внушал страх своим подопечным, они вытягивались и всем своим видом показывали преданность и рвение. Однако в этот раз Стоун не успел приблизиться к палатке, как перед ним выросла фигура одного из охранников — Доктор запретил посещение больного! — сказал наемник, стараясь не смотреть в глаза командиру.
— Вы кому подчиняетесь, вашу мать? — протянул Стоун. — Мне или Полянски?
— Доктор запретил! Это опасно.
Стоун приблизил лицо к прыщавому лицу наемника, несколько секунд рассматривал его, прикидывая, что могло случиться, а заодно пугая подчиненного своей близостью. Потому развернулся и, чувствуя, что начинает звереть от неизвестности, направился к доктору. Он нашел Полянски в лаборатории, тот как раз закончил какую-то работу и мыл руки, отстранено разглядывая стены.
— Что за черт? — прогромыхал Стоун. — Почему мои же болваны не пускают меня к больному?!
— Он на карантине, — раздраженно поправив очки, проговорил доктор. — Его болезнь может оказаться очень заразной, и если вы будете настаивать, то вскоре займете место рядом с ним.
— И я об этом ничерта не знаю?! — почти крикнул Стоун.
— Простите, но вы были слишком заняты, — поморщился Полянски. — Как-то раз я заходил в вашу палатку, но не смог добудиться — вы были пьяны. В другой раз я постеснялся туда зайти… хм… эти характерные вздохи… Кстати, если Надин будет и дальше вести себя подобным образом, я буду вынужден ее уволить. И поймите правильно, я не могу бегать за вами по всему госпиталю, по той простой причине, что у меня полно работы!
— Ведите к нему! — грохнул Стоун, стараясь умерить свое раздражение.
— Хорошо, — вздохнул доктор. — Только придется надеть защитный халат, очки и респиратор. Для вашей же безопасности.
Догс выглядел отвратительно: было видно, насколько ему тяжело. На лбу выступили капельки пота, его лихорадило, под глазами залегли темные круги, на худощавом лице появились странная одутловатость и пятна красноватого цвета. Он чуть слышно стонал и постоянно заходился в кашле.
